Аналогичная ситуация сложилась у художников, для которых работа над фресками и другими крупными композициями составляла только часть их деятельности и заказов. Их руками украшаются балдахины, хоругви, флаги — предметы, занимающие основное место во время праздничных религиозных процессий. Это, как говорится, прикладное искусство, считающееся ненадежным временным занятием, которым тем не менее увлекаются уже известные талантливые люди. Во времена правления Николая V Джованни д'Удине получает заказ придумать и изобразить на флагах папской гвардии лики святых (и… гротески). Росписью хоругвей занимается Бенедетто Буонфильи. Все художники работают над образками и тысячами продают их паломникам. Для празднования юбилейного 1450 года они приготовили большое количество превосходных «pentori di volti santi».

Большинство мастеров окружают себя приказчиками, подмастерьями, а чаще учениками; в основном это юноши, пробующие себя в ремесле, помогающие мэтру, который доверяет им самую простую работу, заставляет их срисовывать или копировать его собственные модели. Живописец придумывает и творит, он намечает основные линии, лица, а своим ученикам поручает, прорисовку одежд и второстепенных деталей картин. Скульптор создает основу, или отливку, или восковую форму… Таким образом, как и повсюду в те времена, папский двор старается не замыкаться в своем узком кругу, этом своеобразном артистическом гетто, он способствует расцвету и распространению по всему городу художественных мастерских. Сами художники работают там же, в непосредственном окружении соседей, хорошо вписываясь в городское общество. Это позволяет им прекрасно ощущать ритм жизни города с его ежедневными заботами и тревогами. Ко двору же они являются только для того, чтобы получить заказ, чтобы иметь возможность показать свои работы… и получить за них гонорар. Таким образом, это высочайшее меценатство способствует укреплению связей между двором и городом.

Для реализации крупных проектов и проведения архитектурных работ, а также работ в области градостроительства папа нанимает настоящих деловых людей, отвечающих за строительство в целом или за несколько проектов одновременно. Писатели-гуманисты и историки охотно рассказывают об этих замечательных начинаниях, которые несомненно напоминают им столь же грандиозные замыслы, но только относящиеся к римской истории и даже временам иудейских царей. Например, Лео Баттиста Альберти и в еще большей степени Филарете создают фундаментальные труды, в которых излагают свои идеи по организации работ, найму художников и их подмастерьев и распределению обязанностей между ними. Для возведения Sforziada, идеального города, который должен был построить герцог Миланский, Филарете делает свои расчеты… и предлагает нанять ни много ни мало сто три тысячи двести рабочих разных специальностей, которые работали бы бригадами!

Но это лишь мечты, теоретические построения… Однако в Риме Николай V обсуждает вопрос о создании новой кафедры в соборе святого Петра и части городской стены с руководителем строительных работ Бельтрано ди Мартино, приехавшим из Варезе, откуда родом все знаменитые каменщики, — владельцем собственных кирпичных заводов, печей для обжига извести, набравшим целую армию помощников.

Для всех, от ювелира до строителя, заказ понтифика и поставки ко двору являются условием для начала блестящей карьеры. Художник, на которого пал выбор, признается человеком большого таланта. И хотя его материальное положение не улучшается (а в большинстве случае так и происходит), он становится знаменитым, почитаемым, его окружает ореол славы. Он становится модным мастером, который может выдвигать более высокие требования и услуг которого добиваются все. Вот он уже и эксперт, к мнению которого прислушиваются, высказывающий свою точку зрения, навязывающий свои вкусы и новые взгляды, говорящий на равных с сильными мира сего, с самим верховным понтификом, принятый в круг его приближенных, пользующийся, а порой и злоупотребляющий высочайшим покровительством. Почитаемый, находящийся вне критики, такой художник является порождением этого меценатства, этого двора и этой благосклонности.

В Риме больше, чем в других городах, чтобы понравиться своему благодетелю, надо прославлять его, и это к тому же является хорошим тоном. Восхищаться его замыслами — значит, укреплять репутацию своего господина и одобрять его выбор. Придворные писатели прославляют художников и скульпторов так же, как послушная администрация и беспристрастное правосудие в подобном случае прославляли бы военные подвиги и ратный труд завоевателей. Самые знаменитые из их произведений писатели охотно сравнивают с творениями мастеров Древней Греции, среди которых называют имена Праксителя, Фидия и Скопаса. Со временем так же, как о великих людях, народных трибунах, советниках и императорах, стали писать и их биографии. Таким образом, жизнеописания художников становятся в один ряд с биографиями знаменитых людей. С 1450 года Тацио включает в свой труд под названием «De viris illustribus» сведения о некоторых художниках его времени. Затем о них пишет Манетги, потом Филельфо и, наконец, выходит знаменитая книга «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» (1542–1550) флорентийца Джорджо Вазари (1511–1574).

Является ли Рим местом встречи художников? Разумеется, но в еще большей мере этот город является своего рода горнилом, школой, где постепенно раскрываются новые таланты, рождаются громкие имена и создается самобытная «римская» школа, способная помериться силами с любой другой и выйти из этого соревнования победительницей.

Эволюция хорошо прослеживается. После схизмы первые папы должны были начинать буквально на пустом месте. Как правило, они приглашают людей со стороны, главным образом из Тосканы. Они берут к себе на службу крепко стоящих на ногах, нередко даже знаменитых художников, которые приезжают, чтобы выполнить какую-нибудь конкретную работу или даже один-единственный заказ, и которые долго не задерживаются в городе. Мимолетное пребывание, престижные показательные дела… Для росписи фресок в базилике Санта-Мария Маджоре Мартин V приглашает Джентиле де Фабриано, Пизанелло и Мазаччо. Евгений IV обращается с аналогичной просьбой к Фра Анджелико. Перед Антонио Филарете была поставлена задача скопировать для Ватиканского дворца двери, сделанные Джиберти для флорентийского баптистерия, сосредоточив основные сюжеты на теме объединения Греческой церкви с Латинской, теме, которая так занимала в то время папу. Для некоторых поездки в Рим становятся образом жизни, иногда необходимостью. Так, в 1432 году Донателло получает несколько заказов, однако произошедшие в городе волнения приводят его в замешательство и он исчезает.

При Николае V, большом новаторе во всех этих областях, политика меняется. Конечно, папа вновь обращается к известным мастерам, чтобы украсить новые залы дворца в Ватикане. Речь идет о Пьетро делла Франческа, Фра Анджелико (правда, на летние месяцы он уезжает расписывать собор в Орвието), Андреа дель Кастаньо, также уроженце Флоренции, и о двух мастерах умбрийской школы — уроженцах Перуджи и Фолиньо. В то же время он все чаще окружает себя людьми, не обладающими столь громкими именами. При нем состоит доминиканский монах, он же скульптор, Антонио ди Микеле. Этот уроженец Витербо уже работал при дворе во времена Евгения IV. Над Ватиканским дворцом работают архитекторы, чьи имена пока не столь известны: флорентийцы Бернардо Росселино и Антонио ди Франческо. Поначалу они назвались «ingegnere di palazzo», а потом «capo maestro de la fabricha di palazzo».