В мире криминалистики слишком большой выбор так же плох, как и слишком маленький.

Сакс позвонила по телефону, выслушала человека на другом конце провода, поблагодарила его и положила трубку.

– Никаких сообщений о краже лекарств или других медицинских препаратов в Нью-Йорке за последние тридцать дней, не считая нескольких ограблений аптек наркоманами и психами. Все они арестованы. Исчезновений пропофола нет.

В дверях появился Том.

– Господи, какое суровое выражение лица, – заметил Райм.

– Линкольн, скоро полночь. Пора в постель.

– Да, дорогой, да. – Райм обратился к Куперу: – Мел, будь осторожен. Он не может знать, что ты работаешь над этим делом, но все-таки будь осторожен. Сакс, отправь Лону и Пуласки сообщения того же содержания. Мы теперь объекты нападения. Он объявил нам войну.

Сакс отправила эсэмэску обоим полицейским, потом подошла к чистой белой доске и записала на ней улики, а также сведения, которые они с Лоном Селлитто узнали о жертве.

54-я Западная улица, 614

● Жертва: Саманта Ливайн, 32 года

– Работала в компании «Международные оптоволоконные сети»

– Никакой очевидной связи с Иксом

– Изнасилования не было, лишь прикосновения к коже

● Икс 5–11

– Смотри подробности в предыдущей таблице

– Возможно, возвращался на место преступления

▪ Никаких свидетельских показаний

– Отпечатки пальцев отсутствуют

– Следов ног нет

● Причина смерти: отравление бругмансией, введенной посредством татуировки

– Ангельская труба, дыхание дьявола

– Атропин, гиосциамин, скополамин

● Татуировка

– Слово «сорок», окаймленное фестонами, нанесенными рубцеванием

– Почему количественное числительное?

● Обездвижена пропофолом

– Источник? Доступ к медицинским препаратам? (Локальных краж не было)

● Место происшествия

– Похищена из туалета в подвале ресторана «Прованс-2»

– Место убийства находилось под туалетом, где в 19-м веке было подземное место отбраковки скота для боен

– Инфраструктура, схожая с предыдущим местом преступления

▪ МОС

▪ Роутер «Кон Эд»

▪ Кабель постоянного тока УОТ

▪ Труба ДООС

● Фонарик

– Обычный, выявить источник невозможно

● Наручники

– Обычные, выявить источник невозможно

● Клейкая лента

– Обычная, выявить источник невозможно

● Трасологических следов нет

● Сумочка, оставленная как сюрприз

– Игла пластикового шприца

– Стрихнин в игле

▪ Выявить источник невозможно

▪ Очевидно, не смертельная доза

Райм посмотрел на записи и пожал плечами.

– Загадочно, как сообщение, которое он пытается отправить.

– Полночь, – повторил Том.

– Ладно, твоя взяла.

Купер надел куртку и попрощался.

– Сакс? – спросил Райм. – Идешь наверх?

Амелия отвернулась от доски и посмотрела в окно на голые, обледенелые ветви, гнущиеся на ветру.

– Что? – Казалось, она не слышала.

– Идешь в постель?

– Через несколько минут.

Том поднялся по лестнице, Райм покатил к лифту, который поднял его на второй этаж. Наверху он направился к спальне, но остановился, поднял голову и прислушался. Сакс говорила по телефону, негромко, но он все же разобрал слова.

– Пам, привет, это я… Надеюсь, ты читаешь сообщения. Очень хочу поговорить. Позвони. Я люблю тебя. Доброй ночи.

Третий звонок за сегодня, подумал Райм. Он услышал ее шаги по лестнице, тут же въехал в спальню и завел разговор с Томом, должно быть, показавшийся помощнику бессмысленным, поскольку Райм не думал о том, что говорил. Он просто не хотел, чтобы Сакс догадалась, что он услышал ее мольбу, обращенную к Пам Уиллоуби.

Сакс поднялась на последнюю ступеньку и вошла в спальню. Райм подумал: как это тяжело, когда самые близкие люди внезапно становятся такими ранимыми. И еще хуже, когда они маскируют это стоическими улыбками, как Сакс.

Она поймала его взгляд и спросила:

– Что случилось?

Райм сымпровизировал:

– Просто думал. У меня есть предчувствие, что мы возьмем его завтра.

Он ожидал, что Амелия недоверчиво посмотрит на него и скажет что-то вроде: «У тебя? Предчувствие?»

Но вместо этого она тайком глянула на экран своего телефона, сунула его в карман и произнесла, глядя в окно:

– Может быть, Райм. Может быть.

Весь в поту, с громкими стонами, Билли Хейвен пробудился от тяжелого сна. Ему приснилась Олеандровая комната.

Все сновидения, связанные с ней, – а снились они часто – были тяжелыми по определению.

Этот сон был особенно тяжелым, поскольку в нем присутствовали его родители, хотя они умерли за несколько лет до того, как он впервые вошел в Олеандровую комнату. Может, они были призраками, но выглядели вполне реальными. Странная реальность нереальности сновидений.

Мать смотрела на то, что он делает, и кричала: «Нет, нет, нет! Перестань, перестань!» Билли успокаивающе улыбался ей и говорил: «Все хорошо», – хотя и понимал, что это неправда. Это было каким угодно, но не хорошим. Потом он понял, что его слова ничего не значили, потому что мать не могла его слышать. Это стерло улыбку с его лица, и он почувствовал себя несчастным.

Отец лишь покачивал головой, огорченный тем, что видит, и очень недовольный. Это тоже расстраивало Билли.

Эта часть сновидения обрела смысл теперь, когда он думал о ней: его родители умерли, умерли страшной смертью. Совершенно, ужасающе логично.

Билли ощущал запах и вкус крови, он видел кровь и какое-то время татуировал ею свою кожу. Это происходило и во сне, и в реальной жизни в Олеандровой комнате. Он раскрашивал свою кожу, как это делают люди в некоторых культурах, где татуировка запрещена.