Подхожу, протягиваю руку. Открываю одну защелку, потом другую. Медленно поднимаю крышку.

Это первая вещь, которую я вижу. Резак для картона снова на месте, в ярком свете поблескивает лезвие.

Я втиснулась в кресло «с ушами», что в библиотеке, в голове крутятся все те же мысли. Минутой раньше устроилась в кабинете, но потом в кухне Расселов появилась та женщина. Я вскочила и поскорее убралась прочь. Теперь в собственном доме у меня есть запретные зоны.

Смотрю на часы, стоящие на каминной полке. Почти двенадцать. Сегодня я еще не пила. Думаю, это очень хорошо.

Полагаю, даже в четырех стенах я в состоянии найти выход из ситуации. Это как шахматная доска. Я хорошо играю в шахматы. Сосредоточься, думай. Шевелись.

Моя тень протягивается по ковру, словно пытаясь отделиться от меня.

Дэвид сказал, что не видел Джейн. А Джейн не упоминала, что встречала Дэвида, – но это вполне вероятно, она могла впервые увидеть его после нашей попойки, когда мы с ней осушили четыре бутылки. Когда Дэвид взял у меня резак для картона? Было ли это в тот же день, когда я слышала крики Джейн? Или нет? Угрожал ли он ей ножом? И чем это все кончилось?

Я грызу ноготь на большом пальце. Некогда у меня в голове была картотека. Теперь там разбросаны листки бумаги, разлетевшиеся от ветра.

Нет. Перестань. Ты теряешь контроль.

И все же.

Что я знаю о Дэвиде? Он «отмотал срок» за нападение. Закоренелый правонарушитель. Добрался до моего резака.

И я видела то, что видела. Не важно, что говорят полицейские. Или Бина. Или даже Эд.

Слышу, как внизу хлопает дверь. Я поднимаюсь, семеню на площадку, потом в кабинет. У Расселов никого не видно.

Подхожу к окну и смотрю вниз, скосив глаза: ага, Дэвид шагает по тротуару своей ленивой походочкой, джинсы спущены на бедра, через плечо переброшен рюкзак. Он идет в восточном направлении. Слежу, как он исчезает.

Отступаю от подоконника и замираю в лучах тусклого полуденного света. Снова бросаю взгляд через сквер. Ничего. Пустые комнаты. Но я с напряжением жду появления самозванки, жду, когда она посмотрит на меня.

Господи, у меня путаются мысли. Я сжимаю голову руками. Думаю.

Потом, как черт из табакерки, выскакивает догадка. От неожиданности отшатываюсь. Серьга!

Вот что вчера терзало меня – серьга, поблескивающая на темном дереве. На прикроватной тумбочке у Дэвида.

Три крошечные жемчужины. Я в этом уверена.

Я почти в этом уверена.

Не принадлежала ли эта вещица Джейн?

Вспоминаю тот вечер – вечер, засасывающий, как зыбучие пески. «Подарок бывшего бойфренда». Она трогает мочку уха. «Сомневаюсь, что Алистер знает». Красное вино льется в горло. Три крошечные жемчужины.

Разве это не сережка Джейн?

Или это плод воспаленного воображения? У Дэвида на тумбочке могла лежать другая серьга. Другой женщины. Нет-нет, мотаю я головой, и волосы щекочут щеки, – это точно серьга Джейн.

В таком случае…

Я засовываю руку в карман халата, нащупываю карточку и вытаскиваю ее: «ДЕТЕКТИВ КОНРАД ЛИТЛ, ОТДЕЛ ПОЛИЦИИ НЬЮ-ЙОРКА».

Нет. Уберу ее.

Повернувшись, выхожу из комнаты. На нетвердых ногах, хоть я и трезвая, спускаюсь в темноте на два этажа. В кухне подхожу к двери цокольного этажа. Со скрежетом запираю ее на задвижку.

Отступаю назад, изучаю дверь. Потом возвращаюсь к лестничному проему. Поднявшись на один этаж, открываю кладовку, тяну за шнурок. Нахожу стремянку у дальней стены.

Иду в кухню, подпираю дверь цокольного этажа стремянкой, подсунув ее верх под дверную ручку. Потом колочу по стремянке ногой, чтобы прижать плотнее. Снова колочу. Ушибаю большой палец. И снова бью.

Опять отступаю назад. Дверь забаррикадирована. Одним входом меньше.

Разумеется, одним выходом тоже.

Меня одолевает жуткая жажда. Надо выпить.

Отступив от двери, я натыкаюсь на миску Панча, она отлетает в сторону, вода разливается. Я чертыхаюсь, но беру себя в руки. Мне надо сосредоточиться. Глоток мерло мне поможет.

У вина роскошный бархатистый вкус, и, поставив бокал на место, я чувствую, как оно охлаждает мне кровь. Оглядываю комнату – взор ясный, голова соображает. Я – машина. Мыслящая Машина, – кажется, такое прозвище было у персонажа одной детективной истории, сто лет назад сочиненной Жаком как его там, – у доктора наук, обладающего железной логикой и способного раскрыть любую тайну[29]. Автор, как мне помнится, погиб на «Титанике», но перед тем сумел усадить жену в спасательную шлюпку. Свидетели видели, как он, пуская кольца дыма под убывающей луной, курил на тонущем корабле в компании Джека Астора. Пожалуй, из такой ситуации выхода не найти.

Я тоже доктор наук. Я тоже обладаю железной логикой.

Следующее мое действие…

Кто-то должен подтвердить то, что случилось. Или, по крайней мере, с кем это случилось. Если невозможно начать с Джейн, начну с Алистера. Это он оставил самые заметные следы. У него есть предыстория.

Подхожу к кабинету, с каждым шагом мой план вырисовывается все яснее. Бросаю беглый взгляд на ту сторону сквера – вот она, та женщина, в гостиной, с прижатым к уху серебристым мобильным. Вздрогнув, я усаживаюсь за письменный стол – у меня готов сценарий действий, готова стратегия. Кроме того, сегодня я твердо стою на ногах. Так я убеждаю себя, устраиваясь поудобнее.

Мышь. Клавиатура. «Гугл». Телефон. Вот мои инструменты. Бросаю еще один взгляд на дом Расселов. Теперь она стоит, повернувшись ко мне кашемировой спиной. Хорошо. Продолжай в том же духе. Это мой дом, мой вид из окна.

Ввожу пароль на экране настольного компьютера, через минуту нахожу то, что искала онлайн. Но прежде чем ввести пароль в телефон, я задумываюсь: а не могут ли отследить мой номер?

Я хмурюсь. Кладу телефон на стол. Хватаю мышь – курсор бегает по экрану компьютера, останавливается на иконке скайпа.

Через секунду меня приветствует четкое контральто:

– «Аткинсон».

– Добрый день, – говорю я, откашливаясь. – Добрый день. Мне нужен Алистер Рассел. Вернее, – добавляю я, – мне бы хотелось поговорить с его помощником, а не с самим Алистером. – Пауза на том конце линии. – Это сюрприз, – объясняю я.

Снова пауза. Слышу постукивание клавиш. Потом раздается голос:

– Алистер Рассел не работает в компании с прошлого месяца.

– Правда?

– Да, мэ-эм.