Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, у меня пока складывается ощущение, что Тамсин изо всех сил старается убедить вас, что ее муж Нину не убивал. С другой стороны, она же сама рассказала вам, что он тяжело переносит отказы.
— Я очень хорошо представляю себе, что должны были почувствовать Ева и Тамсин, когда узнали, что у Нины был любовник, — говорю я, перекладывая омлеты на тарелки и относя их на стол. — Те несколько секунд на прошлой неделе, когда у меня появилось подозрение, что Лео знал Нину, были очень нелегкими. Наверное, даже у Мэри на мгновение мелькнуло сомнение насчет Тима. А уж он-то наименее вероятный кандидат.
Томас с восхищением смотрит на омлет:
— Выглядит чудесно, спасибо!
Он берет нож и вилку и снова поднимает на меня глаза:
— А вот интересно, почему вы так уверены, что Тима нужно подозревать в последнюю очередь? Ведь они с Ниной легко могли сойтись на почве интереса к психологии.
— Возможно. Но Тим и Мэри — по-настоящему крепкая пара. Как и Ева с Уиллом. Так что я бы поставила на Коннора.
Я сажусь напротив Томаса и из-под ресниц украдкой наблюдаю, как он ест. Мне нравится, что он сидит со мной за одним столом.
— Помните, вы сказали, что, возможно, волосы Нине отрезали как бы в наказание? — говорю я. — Но ведь если кто-то взялся ее судить и наказывать, не логичнее ли предположить, что это была женщина?
И тут же жалею о сказанном.
— Вы думаете о том же, о чем и я? — спрашивает Томас, вглядываясь мне в лицо.
— Не знаю, — отвечаю я, но на самом деле да, я думаю о том же, просто эта мысль слишком ужасна.
— У Тамсин определенно был мотив, — говорит он. — Мало того что Нина от нее отдалилась, так еще и мужа она стала подозревать в измене...
— Но она всегда считала, что Оливер не убивал Нину, — перебиваю я его. — Она с самого начала уверяла всех, что он невиновен. Зачем же ей было настаивать, что Нину убил не он, если убийцей была она сама?
— Потому что, как мы уже понимаем, она могла затеять хитрую игру. И вы ведь слышали, как она сказала, что на убийство способен любой?
Кажется, мы все-таки перегибаем палку.
— Нет-нет. Я уверена, что это не Тамсин. Не понимаю, как эта мысль вообще могла прийти мне в голову!
Я откидываюсь на спинку стула, потому что вдруг чувствую потребность физически отдалиться от Томаса и ото всего, что мы тут делаем. Но расстояние все равно недостаточное, поэтому я встаю и начинаю убирать со стола.
— Извините, но это уже чересчур. Может, просто примем версию, что это Оливер убил Нину?
— Как все здесь сразу и сделали, — говорит Томас.
— Может, это действительно был он?
Томас встает и забирает у меня тарелки.
— Может быть, — говорит он. — Но пока мы не будем в этом абсолютно уверены, я не успокоюсь. Ради Хелен и Оливера. Поверьте, если бы я считал, что он виновен, я бы не взялся за это дело. Но я вижу здесь слишком много нестыковок. К тому же Оливер поклялся Хелен, что это не он. Она говорит, что он не стал бы ей лгать. И я ей верю.
Томас относит тарелки в раковину и оглядывается.
— Мне ужасно неловко, что я втянул вас во все это. Не знаю... Может, мне лучше уйти?
— Нет, прошу вас, останьтесь. Но… мы могли бы поговорить о чем-нибудь другом?
— Давайте. — Он явно чувствует облегчение. — Отличная мысль.
Я всего лишь приготовила для него еду, но мы вдруг почувствовали, что теперь можем без стеснения рассказать друг другу о себе. Томас развелся три года назад и теперь живет в Южном Лондоне. Я сопереживаю ему, слушая о том, как они с женой пытались договориться, чтобы их шестилетний сын жил поочередно у них обоих. Но в конце концов они не захотели нарушать его привычный распорядок и приняли решение, что главным опекуном пока останется мать.
— В следующем сентябре он пойдет в другую школу, и ситуация изменится, — продолжает Томас. Я приготовила кофе, и мы снова сидим за столом. — Новая школа недалеко от моего дома, так что каждую вторую неделю он будет проводить у меня. Жду не дождусь, ужасно по нему скучаю.
Еще Томас рассказывает, что в детстве все время читал Шерлока Холмса, а после, закончив учиться на факультете психологии и криминалистики, решил, что не хочет работать в полиции — как собирался, — а станет частным детективом.
Я рассказываю ему о нас с Лео, о том, что переезд в Лондон должен был стать началом нашей новой жизни, как меня мучает совесть из-за того, что я не могу простить ему ложь, и как странно, что я не допускала и мысли о том, что он способен мне соврать.
— Если вдуматься, нет ничего удивительного в том, что вам оказалось непросто жить вместе, раз до этого вы виделись только по выходным, — замечает Томас. — Два дня в неделю в течение — сколько это длилось? — двух лет? Даже меньше? В общей сложности получается месяца три-четыре реального времени.
— Никогда об этом не думала, — говорю я, чувствуя, что совесть мучает меня чуть меньше.
Еще я рассказываю о том, как потеряла родителей и сестру, и признаюсь, что, возможно, именно поэтому меня так глубоко взволновало убийство Нины.
— Думаю, если бы не моя сестра, меня бы здесь давно не было. Я бы не разговаривала с вами и не пыталась помочь докопаться до истины. Я сама не очень хорошо понимаю свои мотивы. Подозреваю даже, что в них есть что-то нездоровое. Я не знала Нину лично и не должна была так глубоко в это погружаться. Но иногда, когда я думаю о сестре или о Нине, они странным образом соединяются у меня в голове. Как будто бы это один и тот же человек.
Глаза Томаса полны сочувствия.
— Как вы думаете, вам с Лео удастся все наладить?
— Нет. Больше нет никаких нас с Лео. Он скрыл от меня свое прошлое — и это для меня чересчур. Я не смогу с ним жить.
Томас медленно кивает.
— И что вы собираетесь делать?
— Это его дом, не мой, так что я просто уеду обратно в Харлстон. Он разрешил мне остаться до следующих выходных. Чтобы хоть чем-то загладить свою вину — думаю, так он решил.
— Тогда… Хелен спрашивала, не сможете ли вы с ней встретиться. Я пока не хотел об этом упоминать, догадывался, что вам это вряд ли удобно. Но раз вы скоро уезжаете, то... — Он умолкает.
— Я с радостью встречусь с ней, — говорю я.
— Вы уверены?
— Да.
Впервые за все наше знакомство мне кажется, что ему… неловко.
— Как насчет следующей среды? Что, если я приглашу вас на обед, а потом мы сможем вместе пойти к Хелен?
— Это было бы замечательно.
— А пока будем обедать, может быть, вы расскажете, как добраться до Харлстона? Чтобы я знал, как сообщить вам, если в деле появятся подвижки, — прибавляет он с улыбкой.
— Обязательно расскажу, — говорю я, улыбаясь в ответ.
— Отлично. — Он смотрит на меня с любопытством и спрашивает: — А как Лео отреагировал, когда вы сказали ему, что все кончено?
— По-моему, просто смирился. Ведь мало того что он мне врал, так он еще и эту идиотскую шутку с волосами придумал.
— Какую еще шутку?
— Ну, это такая нелепица, что я вам про это даже не стала рассказывать.
— Что случилось?
Неохотно — уж в очень дурном свете это выставляет Лео — я рассказываю о волосах, разбросанных по дому, и о том, как обнаружила хвост светлых волос на полке в шкафу.
— Он, видимо, хотел меня