напугать… Надеялся, что я решу, будто повсюду вижу волосы Нины, — говорю я. — Вот только мне это и в голову не пришло. Я думала, что это мои волосы. Они у меня выпадали, когда погибли родители и сестра, и я решила, что это опять началось, из-за стресса в связи с убийством.

— Вы поэтому никогда их не распускаете?

Я поднимаю руку и неловко дотрагиваюсь до волос.

— Да, вошло в привычку. А еще я думаю, что Лео по ночам рыскает по дому — еще один способ вселить в меня страх. Я не могу жить с человеком, для которого все это нормально.

Томас хмурится:

— Что значит — рыскает по дому? Вы вроде говорили, что он здесь не живет?

— Вот именно, — отвечаю я с кислой улыбкой.

— Простите, я не понимаю.

— Ну, было несколько ночей, когда мне казалось, что в комнате кто-то есть и он наблюдает за мной. В первые два раза я очень испугалась, но, поскольку ничего плохого не произошло, мне удалось убедить себя, что на самом деле в комнате никого нет, а я чувствую присутствие духа Нины, — объясняю я и мои щеки пылают. — Понимаю, звучит ужасно глупо, но после смерти сестры я чувствовала ее присутствие, особенно по ночам… Так что мне нетрудно было внушить себе, что со мной опять творится нечто подобное. Ну и, как я уже сказала, ничего плохого не происходило, и наутро в доме не обнаруживалось ничьих следов. Так что я не сильно переживала. Но на днях Ева сказала, что Нине незадолго до смерти тоже иногда по ночам казалось, будто в доме кто-то есть. А это противоречит моей теории насчет призраков.

— Но с чего бы Лео делать такое?

— Чтобы я испугалась и уехала из дома.

— Но ведь это его дом, и он в любой момент может попросить вас уехать.

— Да, но, возможно, ему важно, чтобы я сама захотела. Чтобы люди в «Круге» подумали, будто я уезжаю не потому, что он меня выгнал, а потому, что мне страшно оставаться в доме. Все знают, что он не рассказал про Нину, и ему надо как-то реабилитироваться, если он собирается жить здесь и дальше.

— Но если нечто подобное происходило и с Ниной… Наверное, это означает, что в дом пробирается кто-то другой, — задумчиво проговорил Томас. — У кого еще есть ключи?

— Насколько я знаю, ни у кого.

— Вы уверены? Ключи часто дают соседям — на всякий случай. У моего соседа есть вся связка от моей квартиры.

— Лео не говорил, что давал кому-то наши ключи, но я могу спросить.

— А про ночные посещения вы у него спрашивали?

— Нет, забыла… Наверное, потому что по сравнению с его враньем это показалось мне пустяком. Но про волосы спросила. Мол, какая глупость, но он сказал, что и не рассчитывал, что мне понравится. Вот я и думаю теперь, что, наверное, никогда его на самом деле не знала, — говорю я и печально улыбаюсь. — М­ожет, сменим тему?

Когда через час Томас уходит, мне кажется, будто мы наконец подружились. И он, я знаю, чувствует то же самое. Когда мы стоим у дверей и прощаемся, ясно, что никому из нас не хочется расставаться.

— У вас еще не появилось желания бросить всю эту историю? — спрашивает он, пристально глядя мне в глаза.

— Если Оливер не убивал Нину, я хочу, чтобы виновный был отдан под суд.

— Кем бы он ни оказался? — мягко спрашивает он.

Я думаю о своих соседях по «Кругу» — некоторых из них я уже считаю своими друзьями. Но потом вспоминаю о Нине, о том, как она умерла и как страдала. А еще — о своей сестре, за гибель которой так никто и не ответил.

— Кем бы он ни оказался, — твердо отвечаю я.

Глава 37

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ВЕРНУТЬСЯ В ОТЕЛЬ, Я ЗВОНЮ ЛЕО. Он еще на работе, но я уже не боюсь его побеспокоить.

— Кроме нас с тобой, у кого-нибудь еще есть ключи от дома? — спрашиваю я без долгих вступлений.

— Что-то случилось? Ты не можешь попасть в дом? Я могу приехать.

— Нет, дело не в этом, — говорю я и, набрав в легкие воздуха, продолжаю: — Мне нужно задать тебе один вопрос, и я очень хочу получить честный ответ. Ты приходишь в дом по ночам?

— Прости, что?

— Лео, это очень простой вопрос. Ты приходишь по ночам и бродишь по комнатам, чтобы меня напугать?

— Вопрос не только простой, но еще и очень странный. Зачем мне это делать?

— Чтобы заставить меня уехать.

— Ты правда думаешь, что я на такое способен? — спрашивает он очень тихо, и я вспоминаю, что он сейчас на работе. — К тому же я ведь бо́льшую часть времени в Бирмингеме, ты забыла?

— Но не все время.

— Можешь секунду подождать?

Я слышу, как он говорит кому-то, что ему нужно отойти на несколько минут, а потом он вернется.

— Послушай, я, может, не всегда говорю правду, но все-таки я не психопат.

— Правда? А как же волосы?

— Какие волосы?

— Хвост из волос в шкафу.

— Я не понимаю, о чем ты.

— Лео, ну хватит, ты ведь уже сознался.

— В чем сознался?

Меня просто разрывает от злости. Как же я устала от его бесконечного вранья!

— В том, что спрятал волосы в шкафу и разбрасывал их по дому, чтобы я решила, что это волосы Нины!

Он на какое-то время умолкает.

— Элис. Ты меня пугаешь. Честное слово, я понятия не имею, о чем ты.

У него такой спокойный голос, что я бешусь еще сильнее.

— Я отправила тебе сообщение! Что идея с волосами — глупая, и ты ответил, что не рассчитывал на мое одобрение!

— Ну да, короткая стрижка и борода. Я сделал это не ради тебя, не для того, чтобы произвести на тебя впечатление или что-то вроде того. Просто несколько дней не брился, и мне понравилось, поэтому решил, что, пожалуй, буду отращивать. — Он на секунду замолкает и потом продолжает: — Послушай, давай вернемся к тому месту, где ты обвинила меня в том, что по ночам я хожу по дому.

Мне трудно сосредоточиться. Я пытаюсь осознать, что он сказал про волосы.

— Лео, я это не придумываю.

— Я и не говорю, что придумываешь. Помнишь, в ту ночь, после вечеринки с соседями, мне тоже показалось, что в комнате кто-то есть?

— После первых двух случаев я сама решила, что мне это мерещится, — говорю я. — Потому что никаких последствий не было. Но Ева недавно сказала, что Нине незадолго до смерти тоже казалось, будто в доме по ночам кто-то есть.

— После первых двух случаев? — переспрашивает он с тревогой в голосе. — Сколько же раз это повторялось?

— Не знаю. Четыре, может быть, пять.

— И ты продолжала там ночевать?

— Да, потому что со мной ведь ничего не случилось. Говорю же, я решила, что это мое воображение. Но все-таки возвращаясь к первому вопросу: у кого-нибудь еще есть ключи от дома?

— Да, у Уилла и Евы. Когда мы только въехали, я дал Уиллу комплект ключей.

Сердце ухает вниз.

— Так.

— Ну ты же не думаешь, что кто-то из них пробирается в дом, чтобы пугать тебя?

— Нет, — говорю я, но мысленно кричу во весь голос имя «Уилл».

— А что за история с волосами в шкафу?

Я внутренне съеживаюсь — все это как-то чересчур.

— Извини, у меня входящий звонок, это Дебби. Я тебе попозже перезвоню, ладно?

— Конечно.

Я отключаюсь. Никакого звонка от Дебби нет, просто мне нужно подумать. Мне очень нужно подумать.

Десять минут спустя я стою на пороге у Евы и жду, пока мне откроют.

Наконец дверь распахивается.

— Как ты вовремя! — восклицает она и раскрывает дверь еще шире: из кухни доносятся голоса. — Входи!

— Нет-нет, не хочу тебя беспокоить, — отказываюсь я. — Просто мне...

Она нагибается и тянет меня за руку.

— Ну не глупи, тут все. Немного шумно, дети, но я решила, что на этот раз будем пить чай у меня.

— Классно, — говорю я, вспомнив, что после