В конце концов, думала Эва, почему бы не позволить себе выходной? Передышку, всего лишь на один день. С точки зрения грамотного флирта, наверное, даже полезно пропустить свидание. Просто взять да и не прийти. Ни к кому. Пускай взревнуют, поволнуются, потеряют уверенность и почву под ногами, замечутся, наделают ошибок. С точки зрения дела это полезно тоже.

А с ее личной точки зрения — просто необходимо. Спасительно. Может быть.

Эва опустила лицо в коду. Глубоко. Светло-зеленая толща, прошитая солнечными лучами, а далеко внизу — что то темное, размытое, колеблющееся: камни?.. На краю фения в пленке воды отражались изнутри ее руки, плавно скользящие по кругу. Вот так. Долго-долго… всегда. Вечный двигатель. Она улыбнулась, и несколько сияющих пузырьков воздуха вырвались из губ, потревожив отражение. Подняла голову над водой. Отдышалась.

Ничего особенного не произошло. Она овдовела в двадцать лет, а сейчас ей сорок. Сколько раз за эти два десятка лет она просыпалась рядом с не то чтобы чужим или случайным, но не единственным, необязательным мужчиной? Не сказать чтобы часто: замкнутый образ жизни, женский коллектив на работе плюс паническая — особенно первые годы — боязнь спонтанных знакомств. Но было. И она ни разу не позволила себе превратить это в мелодраму. Так какой смысл — теперь? Какая разница?

Потому что Срез? Неважно, это же совсем другой Срез. Его будто специально изменили до неузнаваемости, чтобы избавить ее от боли соприкосновения с обломками утраченного. Да она и сама оперативно мимикрировала под него, вписалась, как родная, в этот гламурный, комфортный и агрессивный Срез, под завязку полный претендентов. Один ли, другой… кому-нибудь должно было повезти. На третий день после знакомства, почему бы и нет? Классика жанра курортного романа.

Она — женщина с оптиграммы, украшающей пока балконную дверь в разработческом коттедже; оригинально и не лишено эстетики. Ничего общего с измотанной учительницей из Исходника, но уж тем более ничего — с принцессой, которая…

Совсем другая. Но тогда — почему?

Из-за отца?

…Нет, нельзя бесконечно плыть в одном направлении. Надо поворачивать. Если не к берегу, то хотя бы перпендикулярно, и дальше — вдоль подножия плоской отсюда гряды Гребневого хребта. Кстати, сегодня штиль.

Из-за отца — может быть. Вряд ли такие разные заказы поручили бы одному и тому же человеку, но вполне достаточно одних и тех же заказчиков, общих хозяев. Бр-р р… холодная рябь по телу, наверное, течение… И даже если он — конкретно он — не имеет к ним отношения, это ничего не меняет. На его месте с той же вероятностью мог оказаться другой. Такой же претендент, с каждым из которых она ведет игру на поражение. И то, что произошло накануне, — всего лишь элемент игры. Расчетливой, циничной, однако доставляющей всё большее удовольствие от процесса. Женщина с оптиграммы способна на всё. Вот что — болезненно, как шип акации, зацепивший ноготь. И даже страшно.

Но страшно не ей. Она в любом случае своего добьется.

Сегодня выходной; однако только в той части, что не посредственно касается претендентов. В остальном она не имеет права на паузу. Экскурсия в шурфы — это раз, и Петеру Анхелю не отвертеться. Даже если на его разработке нет участков колониальных времен, это еще ни о чем не говорит. Ей может повезти и там. И в любом случае не помешает расспросить гида поподробнее о Пещере привидений. Это два, и это совсем легко — что может быть естественнее, чем интерес журналистки к разработческому фольклору? Даже если Анхель ничего, по сути, не знает, он всё равно расскажет много интересного.

Пожалуй, было бы и лучше, чтобы он ничего не знал. Она сама сделает выводы. А потом (если совпадет, наложится, подтвердит уже известное и предполагаемое, а разве может не совпасть, не подтвердить, не наложиться?!) останется только одно: попасть на место. На то самое; уже известным путем.

Снова опустила в воду лицо; на этот раз дно было светлое, невидимое, только мерцали световые змейки, ныряя в глубину. Внезапно они пропали, погасли — и снова вспыхнули через мгновение. Эва вскинула голову: в небе кружил дракон, и невысоко, она различила поперечные полосы на его животе и подошвы чьих-то ног в стременах по бокам. Крылатая тень лениво скользила по воде. «Воздушная прогулка на драконе — праздник свободы и экстрима!» На инициированных, естественно, дороже. По телу снова пробежала зябкая дрожь. Вода перемешивается, так бывает.

Тем временем Гребневой хребет радикально поменял ракурс: исчез силуэт собственно гребня, осталась отвесная стена в трещинах от древесных корней. У ее подножия громоздились камни, слишком мелкие, чтобы называться скалами, беспорядочные и шаткие на вид. Их было очень много — потому она и не сразу узнала место. Все из-за штиля, вчера добрых две трети каменной мешанины скрывал прибой. Но вертикальную, как бойница, щель в скале — вход в пещеру? — и кривое дерево с обнаженным корнем у ее основания Эва запомнила.

Действительно, здесь. И ведь не искала специально, просто плыла вдоль берега… да, рассказывай. Самое простое и благодарное занятие на свете — обманывать себя саму. Для тренировки в отсутствие претендентов.

Берег приближался. Эва попробовала ногой дно — не достала, только зацепила кончиком большого пальца что-то зыбкое, наверное, водоросль. Проплыла еще немного и встала на камень. Море доходило ей тут до подбородка, и неощутимая волна временами захлестывала губы.

Здесь. Выбраться на берег в штиль совсем нетрудно. Найти проход в Пещеру — сложнее, но ненамного. Кроме подводного, которым воспользовался вчера претендент, должен быть и другой, поверху — иначе не зашел бы разговор о полете на драконе. Может быть, именно эта вертикальная щель. Так или иначе, она, Эва, найдет.

Сегодня. Прямо сейчас. Пока никому не известно о ее плане — ведь она сама лишь минуту назад призналась себе в том, что он существует. Элементарный и безумный, как и всё решающее в этой жизни. Как судьба.

Впереди маячил под водой, извиваясь бурыми водорослями, еще один камень. Хотела перешагнуть — не вышло, пришлось подплыть самое чуть-чуть. Здесь она уже стояла по пояс, шершавый ковер пружинил под ногами. Следующий в направлении берега порос чем-то черным и скользким, она едва удержала на нем равновесие. Перепрыгнула на другой, верхушка которого уже выглядывала из воды. Дальше пошла быстрее, почти как по ровному, мимолетно ступая на горячие или поросшие острыми раковинами, угловатые либо непрочно-живые камни.

На воздухе стало холодно, несмотря на безветрие и яркое солнце. Все-таки она слишком долго пробыла в воде. Перед тем как лезть в пещеру, надо основательно прогреться. Эва присмотрела плоский камень, наклонный, как спинка шезлонга, и устроилась там, турнув стайку мелких ракообразных; прикрыла глаза. Хорошо… Подождать, пока просохнет купальник, и…

Нервно усмехнулась, выпрямилась, обхватила колени. С пустыми руками, в одном купальнике! — туда. Как такое вообще могло прийти в голову? Определенно, во фрейдистской теории что-то есть: ее способность к мыслительной деятельности, по-видимому, сильно пострадала в эту ночь. Там — холодно. А впрочем, теперь там может оказаться… да всё, что угодно.