говорят, надо бы телевизор отключить… А то могло бабахнуть… и никакой Венгрии.

Надо быстро сдать сценарий «Чучела», хотя писать его лень. Слабо верится в то, что все это может сбыться. Только сразу хочется быстро снимать. Как Савва Кулиш: сделаю легкую картину. А намучился так, как ни с одной.

07.01.82 г

Приехали из Ленинграда. Посмотрели «Фоменко». Это полное поражение. Катастрофа. И она закономерна. О Гаузнере речи нет: нечего и выдумывать – это человек, не имеющий никакого отношения к режиссуре. Но то, что сделали со Злотниковым, – классика кинопошлости. Господи, такой мерзкий ужас. Классный ансамбль «причин». Эта облысевшая… с комплексом творчества Вадик-гадик придумал себя порядочным и мягким человеком. Не могу писать – душит злоба.

Было новое предложение по драматургии, по языку, по образной системе. Исчез человек – и все заволновались, и оказалось… что каждый заволновался о себе. Вот это-то и должно было объяснить зрителю: «Почему исчез Фоменко?», а не «Куда он исчез?» Не выяснение прошлого важно, а происходящее на глазах. Острое беспокойство за себя… себя! Желание найти вину у всех подряд. Близкие люди – мать и дочь – не знают, какого цвета глаза у отца и мужа. А беспокоит их сегодня отношение к ним, к ним, к ним! Манечкин и Паршин о себе! И прочее. И нет главной причины – причина в целом.

1. Как могла появиться такая героиня фильма? Ведь тогда появилась главная причина – жена. Пошлость колоссальная – почти сплетня. Это тайное согласие – Ахеджаковой и самого Вадима. Это их «самостоятельность» – она сыграла на его волевой импотенции, он боялся «волка» Ролана, а его с потрохами съела лисичка Лиечка под сладкие «песенки».

2. Мельников выстроил «сюжет». (О!) Привел в порядок именно неразбериху. «Сюжет» был в развитии мысли, а не в том, как проходили дни и кто куда звонил. (Нет, не могу писать.) После убийства Володина[75] – это самое крупное киноубийство за последнее время. Это не просто неудача – это злой умысел. Вадик не мог и хитрил, Ахеджакова перехитрила себя тоже, Ханаева ни черта не поняла и еще всех презирала – хамы! Именно хамы!

Я тоже виноват. Я встал в позу – меня не спрашивают. Да мать его ети! И эту Лию и их всех! Я обязан был скандалить и бить им хари. Обязан был!

За Лену обидно до слез.

Видел фильм Кости Худякова[76]. Очень хорош Филатов, Санаев, Савельева, мальчик. Худяков – актерский режиссер – вот кому дорога на ТВ. Савельева оказалась актрисой – вот уж не думал. – Молодец.

…Он звал ее во сне, называл ее имя.

И она ему сказала:

– Ты даже во сне знаешь, что стоит тебе назвать меня, и я должна быть рядом.

(Называя во сне ее имя, он казался ей эгоистом.)

Откуда сумерки приходят?

От призрачности бытия одно спасенье —

Удивленье!

Как тускло за окном

И перед ним не светит,

Не греет теплотой постылый дом

И утро – не начало дня по всем приметам

Снег белый за окном,

Снег белый за окном.

04.02.82 г

Пейзаж – сосуд, а наливаю сам

В него питье души или отраву,

И сумрачный пейзаж, как темный цвет к глазам,

А солнце за окном иль девственные травы

Вдруг могут раздражать, как добрый идиот…

Хотя бывает и наоборот.

###

Пишу, чтобы избавиться от муки

Навязчивой, банальной и тупой.

На мысли – даже горькие – скупой,

Которая ужасней всякой скуки!

Бездарный, видно, мне достался бес,

Да знаешь ты, рогатая скотина,

Что в муке должен быть сюжет и интерес,

И все что хочешь, кроме сплина!

07.02.82 г

Вечер в ВТО прошел при большом стечении людей. Мне почему-то было приятно, что вот мы – путешественники – а в зале те, что не бывали. Люди доверчиво ждали чуть не божьего слова – что мы сказали в ответ – не знаю (надо осторожнее вывешивать свою фамилию в афишу). Славка Голованов нам навязал свою игру.

Были на проводах «француженки» Нины. (Она, оказывается, абхазка.) С ней Элем Климов. Проводы у Евтушенко. Кулиш, ребята с Таганки: Смехов с молодой женой, Филатов, Хмельницкий, еще кто-то. У Филатова – пародия на Евтушенко, перевод венгра – стихи хорошие. Женя читал стихи, написанные на испанском. Чилийский режиссер слушал внимательно.

Савва был чем-то огорчен. Леня Завальнюк с женой – встречаю уже не раз. Он, по-моему, неплохой парень. Но все равно весь дом с облицовкой полубревном, английская жена (заграничная жена), Нина, гости, мясо с сыром, поданное с кипящим маслом, речи пьяных Климова и Хмельницкого, речь Евтушенко о Чили – все какая-то жуткая картина, даже смеяться грех.

Но одно оплатило все! Как я люблю картины Олега Целкова! Там их четыре – одна другой лучше. Неужели я его никогда не увижу?! Неужели не сумею приобрести ни одной его работы? Весь вечер я смотрел на них – какое чудо! Он красив, он в тоске и боли не теряет ни цвета, ни формы, он красочен буквально, он созидает живописную материю! Его вещи полны художественной плоти. Наив, боль, детство, театр, и еще… честность в реалистическом адресе.

Женя Евтушенко мне никогда особенно не нравился, но вчера поразительно выиграл в сравнении. Его раздражение всеми выразилось хотя бы в том, что он не читал своих стихов. Все-таки это противоестественно – прийти в дом к поэту и не послушать его.

А когда пришел пьяный Фогель[77] и стал кричать Жене – а помнишь, как ты писал молодым (он цитировал стихи, стуча кулаком), требовал продолжения, было смешно и жалко: карикатурно!

Нет, это все не нужно, крайне неинтересно и скучно, а наблюдать больно и почему-то стыдно.

08.02.82 г

Вроде, тьфу-тьфу-тьфу, болеть закончил. И опять видимо-невидимо дел. Опять опасность делать-делать-делать-делать и ничего не сделать.

16.02.82 г

С 11-го – в Матвеевском. Первые дни проболел. Легкие – температура – все, что было в январе. «Чучело» пишется. Особых прозрений пока нет. Все время маленькие радости – то реплика, то решение. Это страшит. Появляются «нужные» сцены. На данном этапе еще можно терпеть, но