Врачи как будто страхуются от возможного риска, но сходятся на необходимости операции, причем «в ближайшие дни». Состояние здоровья Фрунзе, анамнез болезни служили объективным показанием к проведению хирургического вмешательства. Для этого были такие основания, как наличие хронической глубокой каллезной язвы с мозолистыми краями в области двенадцатиперстной кишки. И, конечно, повторные желудочно-кишечные кровотечения, которые приводили к резкому ухудшению его самочувствия и вынуждали длительное время находиться на постельном режиме.

Может быть, в наши дни врачи бы ограничились медикаментозной терапией. Сегодня можно таблетками сделать гораздо больше, чем тогда. Но шел 1925 г. В те годы кроме операции рекомендовали поездки на курорты: Карлсбад или Мариенсбад, минеральные воды щелочного состава. А медикаментозная база в общем-то отсутствовала.

Фрунзе поступил в Кремлевскую больницу в Потешном дворце, был обследован. Но, как ни странно, своей достойной операционной в клинике, лечившей первых лиц государства, не оказалось. Утром 28 октября Фрунзе был выписан из Кремлевской больницы и поступил в Солдатенковскую или Боткинскую, как ее стали называть с 1920 г., больницу.

Руководил операцией известный хирург Владимир Розанов, в 1920-е годы – самый опытный и известный московский хирург. В апреле 1922 г. оперировал Ленина. Хирург-виртуоз, блестящий диагност. Возглавлял хирургическое отделение Солдатенковской больницы. Помогали Розанову крупнейшие специалисты, чьи имена впоследствии будут присвоены лучшим клиникам страны: профессора Греков, Мартынов, они же, кстати, подписали бюллетень о смерти Фрунзе.

Звездный состав, сборная страны. Они нередко оперировали вместе. Так, в 1927 г. москвич Мартынов и ленинградец Греков оперировали 78-летнего Ивана Павлова, первого нобелевского лауреата России. Были на операции и те, кто контролировал действия хирургов. Учитывая политическую значимость личности Фрунзе, в операционной присутствовали сотрудники Лечебно-санитарного управления Кремля: профессор Обросов и доктора Касаткин, Каннель, Левин.

29 октября в 12 часов 40 минут в Боткинской больнице начинается операция. С самого начала все пошло наперекосяк. По сути, операция ограничилась проникновением в брюшную полость, было установлено, что язва затянулась. Но операция вызвала резкое обострение имевшего место хронического воспалительного процесса. Больной долго не мог заснуть, выяснилось, что он плохо переносит наркоз. В связи с падением пульса при наркозе прибегали к впрыскиваниям, возбуждающим сердечную деятельность. После операции все внимание хирургов было сосредоточено на борьбе с сердечной недостаточностью. Однако лечебные воздействия оказались безуспешными. 31 октября 1925 г. в 5 часов 40 минут, через 39 часов после начала операции Фрунзе скончался «при явлениях паралича сердца».

По первой версии Фрунзе погибает не от осложнений язвы желудка, а от остановки сердца. В официальных сообщениях говорилось именно о слабом сердце. В то же время, утром 31 октября известным профессором Абрикосовым в анатомическом театре Боткинской больницы было проведено вскрытие тела Фрунзе. Наряду с врачами, проводившими операцию, на вскрытии присутствовали первые лица советского государства: Сталин, Рыков, Бубнов, Микоян. Сведения Абрикосова не давали прямого указания на причину смерти Фрунзе.

Из протокола вскрытия Михаила Фрунзе. 31 октября 1925 г.: «Заболевание… Фрунзе… заключалось, с одной стороны, в наличности круглой язвы двенадцатиперстной кишки…, с другой стороны…. имелся старый воспалительный процесс брюшной полости. Операция… вызвала обострение имевшего место хронического воспалительного процесса, что повлекло за собой быстрый упадок сердечной деятельности и смертельный исход».

У Фрунзе обнаружили острый воспалительный процесс в области слепой кишки: перитонит. На операции из этой язвы выкачали стакан гноя. При вскрытии обнаружены недоразвитость аорты и артерий, ненормальная узость сосудов. Все крупные артерии были «более тонки, чем это соответствовало телосложению».

Итак, первоначальный диагноз был полным. Хирурги столкнулись с неожиданностями, которые повлияли фатально на исход операции.

Однако немедленно появляется другая версия, и исходит она от хирургов. Один из них, Иван Греков, даже выступил с интервью, которое перепечатали многие советские газеты. Греков утверждал, что операция была необходима, так как Фрунзе стоял на краю пропасти. Летальный исход он объяснял обнаруженными во время операции непредвиденными обстоятельствами. Но главное: сердце прославленного военачальника не перенесло наркоза. Произошла медицинская ошибка.

Абрикосов, близкий к власти специалист (он, например, вскрывал тело Ленина), сознательно скрыл ошибки своих коллег-врачей.

ВЕРСИЯ ВТОРАЯ: ОШИБКА АНЕСТЕЗИОЛОГА

Согласно второй версии, причиной смерти Фрунзе стала ошибка анестезиолога. В официальном сообщении отмечалось: «…больной трудно засыпал и плохо переносил наркоз». Приступить к операции врачи смогли только через 30 минут от начала введения наркоза. Подобная задержка была вызвана значительным психическим и двигательным возбуждением Фрунзе. «Обыкновенный» больной в то время засыпал в среднем через 11–12 минут при вдыхании хлороформа и через 17–18 минут при использовании эфира. Фрунзе для общего обезболивания вначале применили 140 г эфира, но затем из-за состояния больного перешли на анестезию хлороформом.

Хлороформ – токсичное наркотическое средство. Его применение сопряжено с большим риском: разница между наркотической и смертельной дозой очень мала, а угроза передозировки велика. Первая официально зарегистрированная «наркозная смерть» от хлороформа случилась в Англии в 1848 г. Через сто лет после этого ученые смогли установить причину хлороформных «наркозных» смертей. Наиболее вероятная в излишней эмоциональности пациентов – мощном неадекватном выбросе катехоламинов перед операцией (в современной трактовке – стресс-реакция). Совместное использование эфира и хлороформа резко усиливало их токсическое и наркотическое действие. Жизнь пациента при хлороформовом наркозе зависит от опыта анестезиолога.

К середине 20-х годов в нашей стране еще не было специальности «анестезиолог», сестер-анестезисток. Однако Розанов предпочитал, чтобы общим наркозом занимался врач – «опытный наркотизатор, изучивший все нюансы хлороформирования». Розанов настаивает на участии в операции своего ученика, Алексея Очкина.

Алексей Дмитриевич Очкин – в 1925 г. относительно молодой, 40-летний хирург. Выдвинулся во время Гражданской войны. Служил врачом в Первой конной армии. Входил в кадровый состав Лечебно-санитарного управления Кремля. В 1936 г. утвержден доктором медицинских наук без защиты диссертации; с 1938 г. – профессор.

Алексея Очкина перед операцией не смутило эмоциональное напряжение больного. Начинается операция: эфир не срабатывает. Доктор стремится доказать свою состоятельность. Но эффекта нет. Кроме того, к операции приковано внимание первых лиц государства, ничего не упускают наблюдатели из лечебной комиссии. Косо смотрят не только Греков и Мартынов, но и Розанов бросает удивленный взгляд на своего ученика. Надо что-то делать, и тогда Очкин переходит на анестезию хлороформом. При этом превышает от волнения дозу. Начинает падать пульс, приходится прибегнуть к «впрыскиваниям, возбуждающим сердечную деятельность». Очкин вновь переходит к анестезии эфиром, что приводит к увеличению степени передозировки хлороформа.