С этими словами она выключила свет и вышла из палаты.

– Тоня! – окликнула со своей кровати Лидия. – Ты Богу-то спасибо сказала, что Он тебе ещё дал шанс? Сегодня ждала тебя и молила: только бы проснулась и опять увидела тополь за окном. На самом деле, Тоня, это другой мир. Волшебный зелёный замок. А листья – его обитатели. Только для нас они листья!

– Лидия, ты прямо в сердце мне заглянула. Я когда глаза открыла после операции, сказала себе: а теперь, подруга, будем жить так, будто каждый день – подарок. Если что – ты мне напомни. А теперь давай спать. У тебя завтра испытание.

Фантазёрка Лидия закрыла глаза и оказалась под зелёными сводами. Про себя отметила: – Это я у тополя в гостях.

Её ждали и повели знакомиться. По пути разворачивались знакомые картины. Только всё было из света. Добро, любовь, нежность смешивались наподобие запахов. «Я останусь. Здесь моё место», – думала Лидия, радуясь и желая. Любовь завладела ею, как нежная гигантская волна. Лидия исчезла в ней. Так бывает в море, когда ты ощущаешь, что вода и тело перемешались и стали одним.

– Попрошу прощения у всех, кого люблю. Они поймут. Маленькое сомнение, хорошо ли оставить всех, победила любовь. Она заполнила её до последней клеточки и рвалась наружу. Лидия решила сейчас же сказать о своей любви каждому и попрощаться.

Знакомый скрежет больничного механизма вернул её в палату номер девять. Наступило утро. Ирочка с листочком и санитарка с каталкой стояли в коридоре, но что-то не сходилось. Замотанная утренней суетой медсестра, уставившись в листок и бормоча «Началось в колхозе утро…», на ходу меняла беспорядок на порядок.

– Каталку обратно в стойло, а вы, Лидия Ивановна, своим ходом на УЗИ быстро. Снимаем халат! Только в рубашке идём. Почему тормозим? Премедикация действует? А может, что другое? Всё равно повеселее. Весна да лето, пройдёт и это. Я побежала. К вам, Антонина, позже зайду. Ждите… ждите… – жужжала она уже в коридоре.

– Ну, вот и всё, – сказала себе Лидия. Её мозг с удовольствием расслабился.

– Теперь от меня ничего не зависит. Начинается новое действие. В нём играют доктора по сценарию известного Автора.

Не успела перевести дух, белкой в колесе завертелась уже отмеченная гостья…

– Что заслужила… – знаю, – отмахнулась Лидия. – А кто сказал, что мне слабо́ заплатить по счетам?

Снимая халат и причёсываясь, Лидия видела, как опасливо Тоня шарила под халатом. Нащупала пластырь, провела осторожно рукой, убедилась в непреложности свершившегося – груди нет. Нахлынул холод, и щемящая жалость сдавила горло. Она осталась со своей бедой совсем одна. Непривычное ощущение отразилось на лице испугом.

– Тоня! – позвала Лидия тихим голосом. – Не забывай: твой сборщик налогов ушёл. Он оставил тебе жизнь, Тонечка! Посмотри за окно, свистуны слетелись, тебе петь будут, – она подошла и погладила Тонину руку. – Я тебя люблю! Скоро встретимся.

Перед кабинетом УЗИ уже стояли, как часовые, трое приговорённых к операции – плечом к плечу. Телефон в руке Лидии начал ухать по совиному, – очередной сюрприз любимого супруга:

– Ты готова? В порядке? Молодец. Позвоню позже. Пока.

Выглянувшая медсестра взвила голос до прокуренного крещендо:

– Все слепые? И глухие? Читаю: мобильники выключить! Отключаем на раз, два, три. Второй раз вызываю: Иванова здесь?

– Вот я!

– Где вы были?

– Уже не помню, – попробовала отшутиться Лидия.

– Мне-то латерально, – хлопнула себя по боку суровая воспитательница, – а доктор паром исходит.

Привычным жестом отведённого локтя отодвинув «часовых», она освободила проход. Видимо, пар улетучился, и Лидия ничего не имела против переименования в «голубку мою». Под приятное воркование докторши, а это была известная и непогрешимая в исследованиях Ирина Иосифовна, тело Лидии на кушетке дёрнулось и попыталось вернуть пропущенный ночной сон. Бдительная хозяйка прогнала его одним только воображением операционной.

Узистка утюжила и утюжила грудь вдоль и поперёк, зарываясь в мягкую плоть. Зорко вглядывалась в экран, сверялась с прежним снимком, ставила метки и шлёпала новую порцию геля для лучшего сопряжения. Нарастающее раздражение Ирины Иосифовны незамедлительно отзывалось болью. Давление было слишком сильным. Время шло, доктор всё больше нервничала. Даже стала бормотать: «Ничего не понимаю, где она?..»

Лидия несколько раз порывалась спросить, что за новые проблемы у неё в груди, но не посмела. Доктор хищно охотилась за своей целью, ни на секунду не отрывая взгляд от монитора. Наконец, сдвинув очки на лоб и повернув экран к Лидии, будто она что-то могла понять, озадаченно сказала:

– Опухоль ваша не лоцируется, пропала куда-то.

Хирург не вошёл, не ворвался – он влетел на облаке свежей дезинфекции, завис над монитором и жарким шёпотом выдохнул:

– Что происходит, почему задержка?

– Она пропала, – в замешательстве произнесла узистка, вновь ухватившись за датчик и безнадёжно проглаживая мокрый участок.

– Смотрите!

– Да, непонятно… Не понятно… Ещё раз… Проведите правее.

Повторите, – повысив голос, Павел Ильич напористо командовал:

– Проходим эту зону ещё раз. И – рядом.

Тишину располосовал сигнал телефона. Голос, свободный от смягчающих человеческих модуляций, возопил:

– Операционная простаивает полчаса. Кто платить будет?

Павел Ильич недоумённо уставился на узистку:

– Куда она делась?

– А я знаю? Бывает. Говорят, они в церковь сходят, помолятся, и вот… – Ирина Иосифовна развела руками. – Я тут причём?

Хирург некоторое время изумлённо и вопрошающе смотрел на лежащую Лидию. Его вытянутое лицо с поднятыми бровями потеряло управление.

– Так. Вставайте, идите в палату и звоните мужу, чтобы забрал вас домой. Через два месяца сюда на УЗИ. Столкнувшись с растерянным взглядом Лидии, добавил:

– Она куда-то делась, исчезла, – поправился Павел Ильич смущённо. И сам мгновенно исчез, что подтвердило движение воздуха.

А мне летать охота.

Главная фигура.

Телефон как рыбка трепыхался на самом краю стеклянного озера стола, когда на последнем сигнале его подхватил ловкая ручка Ирмы. Голос Саныча звучал на удивление без помех:

– Мантра для настроя:

Океаны ломают сушу,

Ураганы сбивают небо,

Исчезают земные царства,

А любовь остается жить.

– Что нового, Саныч?

– Узнал намедни: Америку открыл украинец Колумбенко.

– Поняла, шутите, значит, у вас всё хорошо.

– Делюсь опытом: отличить живых от иных очень просто – они шутят…

– Звоните чаще, Саныч. Нелли звоните!

Саныч – владелец частной урологической клиники и сосед, живёт надо мной, на втором этаже. Ирма его секретарь, адвокат, личный психолог, ещё и санитарка, кормящая, хочется написать мама, но нет. Она заботится только о том, чтобы Саныч был сыт на работе. Тоже соседка, но с пятого. А я – любопытная Варвара, которой как известно… Ну, ей-же-ей, театр маленькой больнички стал частью моей жизни.

О