За применением антибиотиков для солдат в тот исторический день последовал их массовый выпуск для населения. Главным злом, с которым они боролись, был сифилис: в ту пору в разные периоды жизни им болело около 15 % взрослых людей. Вскоре производство антибиотиков стало дешевым и врачи начали выписывать их все чаще. Бесспорным фаворитом оставался пенициллин, но в течение десятилетия было разработано еще пять антибиотиков, направленных на уничтожение различных болезнетворных бактерий.

В случае некоторых болезней XXI века небольшая пауза между 1944 годом и началом их распространения может показаться хронологической нестыковкой. Однако такая задержка вполне объяснима. Потребовалось некоторое время на то, чтобы антибиотики вошли в массовый обиход, чтобы ученые разработали новые виды антибиотиков, чтобы подросли дети, чей организм уже подвергся действию этих препаратов, и чтобы хронические болезни успели пройти свой путь развития. К тому же требуется время, чтобы четко проследить влияние антибиотиков на примере населения разных стран и континентов. Даже если появление антибиотиков в каком-то смысле сказалось на нынешнем состоянии нашего здоровья уже в 1944 году, то лишь в 1950-е годы стало возможным увидеть первые последствия их употребления.

Однако не будем забегать вперед. Как заметил бы любой ученый, корреляция – это далеко не всегда причина и следствие. Возможно, появление антибиотиков – такое же неправдоподобное объяснение для роста хронических заболеваний, как и появление магазинов самообслуживания, с которыми покупатели познакомились в 1940-е годы. Совпадения по времени разных событий, хоть и служат ценными подсказками, далеко не всегда подразумевают наличие причинно-следственных связей. Один юмористический сайт, посвященный разным сомнительным совпадениям, указывает на подозрительно тесную взаимосвязь между потреблением сыра на душу населения в США и числом людей, которые ежегодно умирают, запутавшись во сне в простынях. Если не рассматривать версию о кошмарах, вызванных употреблением сыра, то следует признать: крайне маловероятно, что к смерти от удушения приводит именно сыр или что смерть одних людей от удушения простынями заставляет других людей есть больше сыра.

Для выявления истинной причинно-следственной связи необходимы две вещи. Во-первых, нужны неопровержимые данные о том, что такая связь действительно существует. Верно ли то, что прием антибиотиков влечет за собой риск развития болезней XXI века? Во-вторых, нужно понимать механизм, при помощи которого первое вызывает второе. Как именно прием антибиотиков приводит к аллергиям, аутоиммунным болезням или ожирению? Гипотеза о том, что антибиотики могут влиять на микрофлору и менять ее состав, что, в свой черед, нарушает обмен веществ (при ожирении), развитие мозга (при аутизме) и работу иммунной системы (при аллергиях и аутоиммунных болезнях), нуждается в более веских доказательствах, чем простое хронологическое совпадение.

Совершенно независимо от сведений о влиянии антибиотиков на прирост массы тела у домашнего скота и птицы еще в 1950-е годы стало известно, что антибиотики могут вызывать набор веса у людей. В ту пору – еще до начала эпидемии ожирения – антибиотики действительно назначали пациентам с дефицитом массы тела. Некоторые врачи-новаторы, знавшие о недавно обнаруженном воздействии антибиотиков на рост домашнего скота, попытались использовать этот эффект для лечения недоношенных или истощенных детей. Для новорожденных результаты оказались поразительными: они начинали быстро набирать вес, и это, по-видимому, часто спасало их от летального исхода. Однако, оглядываясь назад с учетом сегодняшних проблем, связанных с лишним весом, можно сказать: уже тогда подобные эксперименты должны были стать первым тревожным звонком.

Но медики продолжали экспериментировать. В 1953 году на новобранцах, поступивших на службу во флот, был испробован антибиотик ауреомицин – с целью выяснить, может ли он применяться как профилактическое средство против стрептококковых инфекций. То, что при этом точно фиксировали рост и вес каждого юноши, объяснялось обычной армейской дотошностью, однако именно этот педантизм позволил сделать удивительное наблюдение. Новобранцы, принимавшие антибиотики, прибавляли в весе значительно больше, чем те, кому давали плацебо в идентичной упаковке. И снова, как и в случае с младенцами, неожиданное побочное действие антибиотиков было отмечено исключительно с точки зрения потенциальной пользы для здоровья: никто не увидел в этом тревожного сигнала грядущей беды.

Теперь, когда эпидемия ожирения в самом разгаре и мы по-новому оцениваем гостей-микробов, собравшихся на званый обед у нас в животе, те давние эксперименты проливают иной свет на роль антибиотиков в увеличении массы тела. Можно только удивляться такому непростительному промаху: как можно было не заметить столь очевидного воздействия на организм животных и людей! Зная нынешний масштаб бедствия, трудно не упрекнуть наших предшественников в слепоте. Ведь они уже знали, что от антибиотиков толстеют: фермеры скармливали их скоту, чтобы тот быстрее жирел, а врачи добавляли их в рацион ослабленных и истощенных детей, нуждавшихся в усиленном питании. И что же? Они не учли этот важный побочный эффект и не сумели предотвратить глобальную катастрофу для человеческого здоровья.

Открытия Бекхеда, Тернбау и других ученых, о которых я уже рассказывала во второй главе и которые увязывались с предсказанием Николсона, позволили по-новому взглянуть на эту давно известную взаимосвязь. Ясно, что микрофлора играет большую роль в наборе веса, но верно ли утверждение, что антибиотики как бы «переключают» микробное сообщество, превращая его из «тощего» в «тучное»?

Ответить на этот вопрос не так просто: едва ли этично назначать большое количество антибиотиков здоровым людям просто для того, чтобы проверить, наберут ли они вес. Поэтому ученым приходится полагаться на естественные опыты, и иногда – на лабораторных мышей. Французские исследователи из Марселя воспользовались случаем проверить теорию Джереми Николсона на примере взрослых, страдающих опасной инфекцией сердечных клапанов. Для выздоровления этим пациентам требовались большие дозы антибиотиков, а значит, имелась отличная возможность заодно проверить, наберут ли они лишний вес. В течение года после начала приема антибиотика исследователи сравнивали изменения индекса массы тела с аналогичными показателями группы здоровых людей, не принимавших антибиотики. По сравнению со здоровыми больные заметно больше прибавляли в весе, однако это происходило только с теми пациентами, кто принимал особое сочетание препаратов: ванкомицин + гентамицин. Пациентов, получавших другие виды антибиотиков, эта напасть миновала: они полнели ничуть не больше, чем здоровые люди.

Изучение микрофлоры людей из двух этих групп должно было показать, виноват ли в наборе веса какой-то конкретный вид бактерий. И действительно, ученые обнаружили, что в кишечнике пациентов, принимавших ванкомицин, в заметно большем количестве содержится один вид – молочнокислая бактерия Lactobacillus reuteri (представитель типа фирмикутов). Эта бактерия устойчива к ванкомицину, а это значит, что, пока остальные виды становятся жертвами антибиотика, она начинает размножаться, как сорняк. Так, вмешавшись в извечную войну микробов, антибиотики предоставили несправедливое преимущество нашему врагу. Но этого мало: лактобацилла реутери выделяет еще и собственные антибактериальные вещества. Эти вещества, называемые бактериоцинами, мешают восстановлению популяций других бактерий, помогая L. reuteri сохранять доминирующее положение в кишечнике. А ведь лактобациллы вроде L. reuteri уже не одно десятилетие скармливали домашнему скоту: помимо прочего, они заставляют животных быстрее расти и жиреть.