– О, сперва-то мы наведались к старику ирландцу. Он тоже покойник.

Голова у Джекса пошла кругом. Кто убил Дринкуотера и Карни? Ответ может быть только один. И уже никаких сомнений, что Дринкуотер дал своим убийцам ответы, которых они добивались.

– Ролли, послушай…

– О, я слушаю, Джексон.

– Езжай в «Страну чудес» со всеми стволами, какие есть! Я тебе перезвоню!

Ролли было заспорил, но Джекс дал отбой. И, развернувшись, уставился на Илью:

– Разворачивай! Сейчас же!

Лука на заднем сиденье расхохотался, давясь кляпом. Не обращая на него внимания, Олег подался вперед с тревожно горящими глазами.

– Лагошин знает об отеле? – нетерпеливо спросил он.

Джекс обернулся к нему, проигрывая в голове самые скверные сценарии.

– Ага, блин, знает. Черт, они вообще могут уже быть там…

Увидел во взгляде Олега осознание. Они оставили Тринити в одиночестве.

– Разворачивай! – рявкнул Олег, и по его команде Илья наконец развернул машину под визг покрышек. Олег, достав свой мобильник, принялся названивать Кириллу и остальным.

Тут Лука всем телом врезался в Олега, припечатав его к стеклу, и связанными в запястьях руками попытался отобрать его пистолет. Выругавшись, Джекс развернулся со своим оружием, но оно не понадобилось. Уперевшись ступнями, Олег резко распрямил обе ноги, отшвырнув Луку через сиденье к противоположной дверце. Голова Луки протаранила стекло, покрывшееся трещинами.

Вскинув ствол, Олег дважды выстрелил Луке в грудь, потянувшись через него, открыл дверцу и вышвырнул умирающего, окровавленного человека на улицу из автомобиля, несущегося на скорости семидесяти с лишним миль в час.

Больше от Луки пользы никакой.

Захлопнув дверцу, Олег с глубоким вздохом выпрямился. Они с Джексом переглянулись, и в этот миг Теллер понял, что оба они хотят одного и того же. Лагошин должен умереть, а Тринити должна жить.

* * *

Стоя в коридоре, Ролли смотрел сквозь дверь в спальню покойного, держа сотовый телефон в безвольно опущенной правой руке. Казалось, все его тело трепещет неуверенностью и нерешительностью.

– Ну? – спросил Тор.

– Джекс и его ребята в беде, и он рассчитывает, что мы будем кавалерией.

Подойдя, Тор встал перед Ролли в ожидании.

– Ты точняк думаешь, что все это натворил он? Что все эти трупы на его совести?

Ролли взирал в спальню, сфокусировавшись на дыре на месте глаза Дринкуотера.

– Я думаю, что все эти парни мертвы, потому что Джекс Теллер явился в город разыскивать свою сестру. За это я его не виню – я бы сделал для семьи то же самое, да и ты тоже. Но что-то не сходится в описании сцены на деревенской дороге, которое дал Иццо, а Джекс объясниться не торопится. Ага, у него сейчас голова другим дерьмом занята, но…

Голос его стих до шепота и умолк. Потупив взор, Ролли несколько секунд глазел на носки своих ботинок, слушая тиканье настенных часов наверху лестницы перед ним. Кондиционер заработал на всю катушку, и из вентиляционных решеток с шелестом заструился прохладный воздух. Моргнув, Ролли стряхнул с себя смутное облако нерешительности. Что бы они ни собирались предпринять, отсюда надо убираться к чертям.

– Погнали, – бросил он.

Тор последовал за ним вниз по лестнице.

– Мы его поддержим?

– Он ВП САМКРО. Конечно же, мы его поддержим, – буркнул Ролли. – Но у меня такое чувство, что нами вертят, так что после я намерен получить ответы, даже если придется повыбить из Джекса Теллера дерьмо, чтобы их добыть.

* * *

Тринити сидела на качелях позади «Страны чудес» в грязной футболке и черных джинсах. Ее армейские ботинки достаточно удобны, но в них жарковато. Она обула их из-за неровного грунта возле качелей, усеянного битым стеклом, но теперь уже жалела, что не выбрала чего-нибудь полегче.

Она оттолкнулась от земли так, что касалась ее лишь носочками, а затем подобралась, качнувшись вперед и помогая качанию ногами. Ржавые качели пронзительно взвизгивали на каждом маятниковом движении, но Тринити упивалась ветерком на лице. Солнце печет прямо с утра, и уже ясно, что день предстоит знойный. От потрескавшегося бетона вокруг качелей веяло жаром.

Прежде чем все они отвалили нынче утром, она бесилась из-за того, что ее бросают здесь в одиночестве. Олег думал, будто она боится – чушь полнейшая, учитывая, что как раз они выследили Лагошина и отправились на войну. Девушке надо было растолковать ему, и уже не в первый раз, что ей просто не по душе оставаться в стороне.

«Ты не боец», – напомнил он ей.

«А разве я не показала, на что способна, на ранчо Темпла?» – настойчиво спросила Тринити.

И тогда увидела боль у него на лице. Он сказал ей, что никогда не хотел ставить ее в такое положение, чтобы ей пришлось отнимать чью-то жизнь. «Не думаю, что ты хочешь так жить», – сказал он, а потом вежливо попросил остаться.

Олег не просто хотел убрать ее из-под обстрела. Он не хотел, чтобы ей пришлось убить еще хоть кого-нибудь.

И она осталась.

Но теперь, когда они уехали, Тринити была совсем не против одиночества. Все эти треволнения и переживания, совершенно рациональный страх, копошащийся под кожей у каждого из братьев Олега – не говоря уж о самом Олеге, – породили в ее душе такое напряжение, какого она не знала раньше. Прибытие Джекса только усугубило этот накал, как ни рада она была его видеть.

«Одна, – думала она. – Как хорошо быть одной».

«С ними все будет в порядке. А потом все кончится. Больше никакого отеля «Страна чудес». Может, больше никакого Лас-Вегаса». Она надеялась какое-то время побыть в Калифорнии, повидать западное побережье Америки…

Тринити провела полдюжины чудесных минут на качелях, но уже почувствовала, как солнце начало припекать ее бледную ирландскую кожу.

В желудке у нее заурчало.

После завтрака ей придется решать, куда себя деть в ближайшие пару часов жизни. Тринити поднялась с качелей и вдруг оцепенела.

Перед фасадом отеля рычали двигатели автомобилей. Звук доносился сюда вполне отчетливо. Сами по себе моторы ничуть не в диковинку – за день этой дороге перепадает ее скудная доля автоперевозок, – но эти вовсе не проезжали мимо. Они на парковке.

Один за другим двигатели смолкли. Задержись Тринити на скрипучих качелях еще на несколько секунд, и прозевала бы их появление напрочь.

Захлопали дверцы машин.

На полсекунды она позволила себе потешиться мыслью, что это вернулись ребята, но понимала, что слишком уж рано. Это не могут быть они.

«Одна», – снова подумала она. В отеле уйма оружия, а она на заднем дворе валяла дурака на чертовых качелях…