Он опустил взгляд и долго молчал.

— Как много вам удалось выяснить? — спросил он.

— Я знаю, что сумма, которую ваш брат сумел перевести одному сомнительному предприятию в этой стране, составляет около трех миллионов долларов. Знаю, что вы связаны с этим предприятием. Интересно, знал ли он — и до какой степени, — что здесь на самом деле происходило.

— Он тоже выступал в защиту жертв несправедливости, то есть индейцев. Но мотивы его в огромной степени определялись все возрастающим недовольством Церковью. Ее финансовая деятельность в этой стране печально известна, она не раз теряла деньги из-за своих деловых связей. Я думаю, он решил, что может таким образом добиться компенсации.

— Не слишком ли большая компенсация для тех, кого больше нет с нами и кого уже не вернуть?

Он пожал плечами:

— Последствия первоначальных ошибок чувствуются и сейчас. В связи с тем, что моего брата тоже больше нет с нами, я считаю бесполезным задерживаться на мотивах его поступков.

— Но их последствия тоже никуда не делись.

— Верно, — улыбнулся он. — Но это дело касается только меня и Рима. Я намереваюсь вернуть эту… ссуду. Возможно, с процентами. В вашей стране есть разбогатевшие на нефти индейцы. Эта местность богата другими ресурсами. Если они будут разрабатываться, прибыль должны получать истинные владельцы, кстати отличающиеся честностью. Если деньги Ватикана распределить в виде займов на цели развития, эти люди вернут их, когда смогут. Кстати, вы не согласитесь представлять в США интересы местных художников?

— Возможно, — ответил я, чуть подумав.

— Вот это действительно хорошо. Я покажу некоторые произведения, прежде чем вы уйдете. А вот и ваш завтрак.

В хижину, откинув полог, вошел Йом с подносом, на котором лежали несколько рыбин и разнообразные фрукты. Он поставил поднос на скамейку, улыбнулся и вышел.

— Вы не присоединитесь ко мне? — спросил я.

— Нет, я уже поел, — сказал он. — Не обращайте на меня внимания.

Он разлил кофе по чашкам. Еда была превосходной, я был голоден, поэтому набросился на нее.

Закончив, вздохнул и отодвинул поднос. Пока я ел, он не произнес ни слова.

— Спасибо, — сказал я, встав на ноги.

Прошелся по хижине и налил себе и ему еще по чашке кофе.

Сел на скамью, закурил. Решил подождать, когда он заговорит снова. Задумался о том, где в данный момент может находиться Моралес со своей бандой. Никак не мог решить, должен ли я предупредить Эмиля.

— Теперь вы знаете, почему он решил действовать против своего работодателя, своих товарищей, своей страны.

— Да, — кивнул я. — Теперь мне в какой-то степени ясно, в чем дело. Однако вы сказали, что ваш рассказ станет лишь преамбулой к разговору о цене за материалы. Вы готовы ее обсудить?

Он кивнул:

— Прежде всего мне нужен иммунитет от судебного преследования.

— Боюсь, я не в силах вам это гарантировать.

— Чепуха, — возразил он. — Ваши люди будут диктовать моему правительству условия на основании предоставленной мной информации. Легко смогут добавить и это.

— Я хотел сказать, что не имею права говорить от лица моих начальников, потому что сам не обладаю достаточными полномочиями.

— Тогда дайте мне слово, что поставите их в известность: это мое условие передачи документов. У них не будет оснований не выполнить его, ведь они же получат то, что хотели.

— Хорошо, я передам вашу просьбу и добавлю свои собственные рекомендации.

— Согласен, — сказал он. — Во-вторых, в связи с тем, что мое правительство поставит «Бассенрат» в весьма неловкое положение, я хочу, чтобы они использовали это влияние и убедили организацию не пытаться мне отомстить.

— Это дело, как мне кажется, относится исключительно к компетенции вашего правительства и фонда.

— Не будьте так наивны. Если их можно заставить сделать одно, они сделают и другое.

— Снова пообещать, что я попытаюсь договориться?

— Это самое лучшее, на что вы способны в данной ситуации. Вынужден согласиться.

— Даю слово. А как насчет ваших соратников?

— В этом вопросе вы помочь мне бессильны, я сам с ними договорюсь. Это моя проблема.

— Хорошо. Что-нибудь еще?

— Да. Я хочу, чтобы еще одна группа оставила меня в покое.

— Какая именно?

— Ваша организация. Мне будет очень жаль, если понадобятся дальнейшие объяснения, толкования и тому подобное. Все это не входит в объем услуг. Не хочу, чтобы меня преследовали из-за каких-то мелочей.

— Ваши документы достаточно прозрачны, чтобы в них можно было разобраться без вашей помощи?

— В них есть все необходимое. Кое-что, возможно, придется пояснить, но в целом информации вполне достаточно.

— Звучит убедительно. Основной целью является уничтожение, поэтому вы рассчитываете, что это решит проблему с вашими товарищами.

— Конечно, я надеюсь, что все они будут ликвидированы. Некоторым, несомненно, удастся ускользнуть, но это, как я сказал, моя проблема.

— Значит, у вас останутся деньги, которые вы уже присвоили, и некоторая гарантия безопасности, зависящая от адекватности уничтожения движения и весомости слова вашего правительства по сравнению с моим, если вам его дадут.

— На большее я и не рассчитываю. Придется довольствоваться этим.

— Не хотел бы оказаться на вашем месте, — сказал я. — Честно говоря, мне кажется, у вас нет другого выбора, кроме как передать документы моему правительству.

— Весьма проницательно с вашей стороны, — заметил он.

— А это делает ваше положение на переговорах достаточно слабым.

— Человечество дважды получало серьезные предупреждения, правда, на другой стороне земного шара, — сказал он. — Я мог бы улучшить мои отношения с существующим режимом, если бы отдал документы этому правительству. Или, наоборот, утаил их и тем самым подтолкнул революционеров к решительным действиям. Уверен, новая страна была бы весьма признательна мне за это. Однако оба эти варианта для меня неприемлемы. Я упомянул о них просто в ответ на ваше категоричное заявление, что у меня нет другого выбора. Выбор есть. Впрочем, это не имеет значения. Думаю, вы сдержите слово, поэтому соглашение между нами можно считать заключенным.

— Сдержу и тоже так считаю.

Он встал, прошел в угол к ящику и достал оттуда небольшой совок. Подойдя к импровизированной плите, снял кофейник, кончиком совка отбросил в сторону решетку. Начал выгребать из ямы угли, прервался, чтобы раскурить трубку от одного из них. Мне казалось, что он двигается ужасно медленно, и хотелось его поторопить. Становилось тошно при мысли, что Моралес со своими людьми бродит где-то рядом и в любой момент может обнаружить поселок. Я решил все-таки предупредить Эмиля, но лишь после того, как получу документы. Да, я пообещал, что попытаюсь защитить его, и был намерен выполнить обещание. И все же следовало сначала получить документы, это было условием сделки. Я был уверен, что инстинкты выживания в джунглях у меня сохранились и при необходимости я смогу добраться до главной дороги без проводника. Правда, следовало учесть, что со мной Мария.