— Не получается, я слишком высокая.

Несмотря на явную обеспокоенность, Джост нашел в себе силы улыбнуться.

— Нужно продезинфицировать раны. Ты ведь понимаешь, придется сначала все промыть, — заметил он, помогая мне подняться на ноги.

Должно быть, мой вид сегодня не слишком располагал к веселью. С другой стороны, поддразнивание Джоста позволяло хоть как-то отвлечься от остальных мыслей.

В ванной он сразу же включил воду, и струи с шумом обрушились на мраморный пол.

— Вот так, — сказал он и взял мои ладони в свои. Однако вместо того, чтобы засунуть их под душ, Джост набрал в пригоршню воды и аккуратно промыл каждую рану. За последнее время меня касалось множество чужих рук: рук парикмахеров, стилистов, слуг, которые меня одевали, однако прикосновения Джоста напомнили мне о маме. Именно так она успокаивала меня, когда я лежала в кровати больная. От ее рук мне тоже всегда становилось легче.

Затем Джост достал из аптечки пузырек с мазью.

— Будет немного жечь.

— Бывало и хуже. — Однако, как только он нанес бальзам на открытые раны, мое шутливое настроение пропало. Мне пришлось собрать все силы, чтобы не закричать.

— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил он.

— Уже лучше, — едва слышно выдохнула я. — Так значит, к остальным твоим обязанностям теперь прибавилось лечение приболевших Прях? И ты здесь только поэтому?

Джост придвинулся ближе и прошептал мне на ухо:

— Неужели ты считаешь, что мы можем свободно разговаривать у тебя в комнате? Чтобы все здание скоро узнало, зачем я к тебе приходил?

— Я, пожалуй, не ожидала от тебя… — Мысли мои разбегались, а шею начало покалывать в том месте, где я ощущала его теплое дыхание.

— Услышать прямой ответ? — Джост отодвинулся назад, и волшебство исчезло.

— Скорее уклончивый, — отшутилась я. — Я думала, ты просто обыкновенный трудяга.

— Спасибо, — ответил он. — Немного обидно слышать.

— Прости. Я не хотела.

— Знаю. Я пытался создать такое впечатление, но не был уверен, что мне это удалось, — пояснил он, перебинтовывая мои чистые руки. — Что это?

Джост провел пальцем по отпечатку на запястье, и я не сразу нашла, что ответить.

— Послание из прошлого, — вздохнула я. — Отец сделал это, перед тем как…

Джост кивнул, показывая, что дальше можно не продолжать, но слова эхом отдавались у меня в ушах. Перед тем как умереть.

— Но почему песочные часы? — спросил Джост, пристально разглядывая клеймо.

— Даже не представляю, — пробормотала я, остро ощущая каждое его прикосновение. — Они должны напоминать мне о том, кто я такая.

— И как, работает? — выдохнул он, глядя мне прямо в глаза.

— Наверное. — Под его взглядом я ни о чем не могла думать. — Почему ты здесь, Джост? Я имею в виду твою службу в Ковентри.

— Не знаю даже, с чего начать, — ответил Джост, разглядывая мою вторую руку.

— Может, с начала? — осторожно предложила я. Он поднял глаза, и его обычно сияющий взгляд стал пустым и безжизненным.

— Когда-то у меня была семья. — Джост замолк и опять посмотрел на перебинтованные кисти. — Теперь ее нет.

Только сейчас я начала понимать, что разрыв, который существовал между нами с самого начала, на самом деле был ужасающей пропастью.

— Как это произошло?

— Когда мне исполнилось шестнадцать, я женился на девушке из нашего горстка. В предыдущие годы тестирование в нашем регионе было не особенно успешным, и мы решили, что призыв в Ковентри ее минует.

Его признание ранило меня до глубины души, но я тут же постаралась взять себя в руки. Мне не понравилось, что он был женат. Пусть даже недолго. Пусть даже в прошлом.

— Шестнадцать? А я-то думала, что и в восемнадцать слишком рано.

Через секунду я уже пожалела о своих словах.

— Да, шестнадцать, — к моему огромному облегчению, Джост рассмеялся. — Мы знали друг друга с раннего детства. Выросли рядом, в маленькой деревушке под названием Саксун, что на границе Западного и Южного секторов. Я из семьи рыбаков. В нашем городке профессия передавалась из поколения в поколение, и после того, как брат уехал от нас, я остался единственным, кто мог унаследовать лодку отца.

— Выходит, тебе не назначали профессию?

День назначений всегда был главным событием Ромена. Большинство получало рабочие места в городе, но иногда Гильдия могла выдать разрешение на работу в соседнем городском центре. Кроме того, нужно было пополнять штат Ковентри, а также департаментов различных секторов, что автоматически означало пересечение границы. Чаще всего разрешения на перемещение получали юноши, однако мечтать об этом мог кто угодно. Ни один человек в Ромене не позволил бы себе пропустить День назначений.

— Ты ведь понимаешь, что жизнь богачей и бедняков сильно различается, — с грустью произнес Джост. — Вот и отношение к ним разное.

— Ромен — третий по величине город в Западном секторе, — заметила я. — И у нас все было каким-то средним: количество домов, рабочих мест, людей.

— Гильдия вообще стремится к усреднению.

— Так значит, ты был женат до того, как попал сюда? — я пыталась говорить спокойно, чтобы Джост не заметил ревнивые нотки в моем голосе.

Он кивнул и принялся перевязывать мои раны.

— Ее звали Розенн. Она жила с отцом и братом. Я рыбачил на новой лодке и… — Джост сделал паузу, словно ему было больно говорить, но затем все-таки закончил фразу. Его слова были едва различимы за шумом воды. — Я должен был заметить опасность, но у меня не возникло ни единого подозрения.

Я положила перебинтованную руку ему на плечо и ощутила, как расслабились под кожей напряженные мускулы.

— Ее брат, Патрик. Он был одиночкой. Назначение его не устроило, девчонками он не интересовался. Ему едва исполнилось восемнадцать. Я старался относиться к нему с пониманием, ведь после моей женитьбы на Розенн он стал и моей семьей. Однако они были полными противоположностями. Она напоминала весенний день. Все оживало вокруг нее. Патрик тоже производил сильное впечатление, но совсем другого рода. Он был холодным, умел испортить любую беседу. Люди старались избегать его. И я тоже, — признался Джост. — Я не мог понять, почему он оставался таким холодным и отстраненным.

Все думали, что он начнет помогать отцу, однако вместо этого Патрик стал надолго куда-то исчезать. Однажды он вернулся далеко за полночь. Розенн переживала, что отец потерял для него всякий авторитет, поэтому попросила вмешаться меня. Она думала, я поговорю с Патриком. Может, даже подружусь с ним. Но он не хотел со мной говорить, а я не слишком усердствовал. Вместо этого я решил за ним проследить.

— И куда он уходил? — с ужасом спросила я.