продаваемых товаров, так и покупательского любопытства. Это привело к ряду пространственных последствий – в частности, к расширению магазина на улицу или к включению улицы в магазин, что создавало эффект бесшовности[225].

Проекты Грюна привлекали к себе особое внимание – их расхваливали за инновационное использование материалов в создании опыта потребления и критиковали за очевидную хитрость. Льюис Мамфорд проклинал проекты Грюна, называя их «оскорблением чувств», превратившим архитектуру в «салонную помпезность»[226]. Критика Мамфорда уже была оторвана от реальности зарождающейся культуры консюмеризма, которая приведет к дальнейшим оскорблениям чувств, сформировав застроенную среду с помощью словаря чистого эффекта. Ранние манхэттенские проекты Грюна внесли внушительный вклад в будущее развитие розничной торговли, создав модель для привлечения клиентов, а также для получения прибыли от расширяющегося рынка недвижимости, который возник вместе с американскими пригородами[227]. В конце концов архитектурные идеи Грюна были заменены чистой экономикой. Как он заявил, «кредиты на дома, которые должны быть сданы в аренду, основаны не на структурной устойчивости здания, а на финансовом благополучии арендаторов; не на доскональности деталей дизайна, а на скрупулезности написания договора аренды; не на эстетике структуры, а на красоте финансового отчета»[228].

Деятельность Грюна протекает параллельно разработке «атмосфер магазина», сигнализируя о преемственности по отношению к психологическому и физиологическому подходу Muzak к сложному переплетению мышечной энергии, личного желания и экономики. Программа Stimulus Progression от Muzak применяется для создания атмосферы шопинга, где «все знакомые приемы дизайна торгового центра – ограниченные входы, эскалаторы, расположенные только в конце коридоров, фонтаны и скамейки, специально размещенные так, чтобы заманить покупателей, – контролируют потоки потребителей, проходящих по отупляюще повторяющимся коридорам магазинов»[229]. Музыка не просто подыгрывает формальному дизайну молла, но и замыкает покупательские энергии. Это происходит за счет ряда эффективных музыкальных динамик, в первую очередь темпа и громкости. Например, «гипотеза возбуждения» (1966) Смита и Керноу раскрывала, как определенные уровни громкости влияют на то, сколько времени покупатели проводят в магазинах. Было обнаружено, что более громкая музыка ведет к тому, что люди проводят в магазине меньше времени, тогда как более тихая музыка обычно подталкивает клиентов к тому, чтобы находиться там дольше. «Возбуждающая музыка», по сути, заставляла посетителей делать покупки быстрее. Темп музыки также понимался как функция, аналогичная громкости, причем более быстрая музыка стимулировала клиента к тому, чтобы двигаться по магазину быстрее[230]. Такие исследования проводились даже для того, чтобы узнать, сколько раз во время еды посетитель кафетерия откусывает – чем быстрее звучит музыка, тем быстрее он жует. И все же быстрое перемещение по магазину не обязательно приводит к тому, что клиент тратит больше – хотя оно может стимулировать устойчивый поток покупок, было также обнаружено, что клиенты, делающие покупки медленнее, как правило, тратят больше денег. Следовательно, динамика магазина должна балансировать между потоком клиентов и их расходами, ведя к «стимулированию», применяемому в пространствах потребления. Громкость и темп впечатываются в тело покупателя; это контурирующее вмешательство в потоки энергии и траты, непрерывно модулируемые так, чтобы структурировать или искривлять движения расходов.

Отвлеченное слушание

Барри Труакс отмечает, что системы электроакустического звука проникли в среды повседневной жизни. «Во многих ситуациях электроакустический звук навязывает свой характер окружающей среде благодаря способности доминировать – как акустически, так и психологически»[231]. Фоновая музыка играет важную роль в таком электроакустическом доминировании и, как далее заявляет Труакс, приводит к тому, что среда становится «спроектированным, искусственным конструктом»[232]. При этом слушатель позиционируется как «потребитель» аудиальной среды, которая в торговом центре структурирует слуховое восприятие с помощью электроакустической системы звукового доминирования, что приводит к опыту «отвлеченного слушания». Такая отвлеченность, по Труаксу, уменьшает нашу способность к различению средовой информации, подрывая коммуникативную обратную связь между самостью и окружением, которая играет ключевую роль в слуховом восприятии.

Принимая эту точку зрения, вместе с соответствующими эффектами и электроакустическими технологиями, я также хочу утвердить или внести элемент двусмысленности – сместить четкую форму слушания, которая, похоже, слышит в торговом центре лишь непрерывную линию активного аудиального доминирования. В противовес этой форме, или в ее тени, я хотел бы поразмышлять о фоновой музыке и о других историях, которые можно рассказать, исходя из опыта пребывания в торговом центре.

Подобно тому как Джозеф Ланца положительно оценивает фоновую музыку как часть более обширной музыкальной истории, я также хочу услышать молл как архитектурную ситуацию, где множество звуковых переживаний играют значительную роль. Для этого я обращаюсь к вдохновляющему эссе Пола Картера «Двусмысленные следы, ослышка и аудиальное пространство», в котором развернуто убедительное исследование аудиального через тему «двусмысленности». Утверждая, что слушание как коммуникативный канал включает в себя удовольствие и потенциал, связанные с двусмысленностью, Картер выделяет продуктивную территорию, где ослышка обогащает прослушивание. Как заявляет Картер, «слушание, в отличие от слышания, ценит двусмысленность, признавая ее коммуникативным механизмом для создания новых символов и смыслов…»[233]. Динамика слушания разворачивается как продуктивная сила, явно «вырастая из двусмысленности и ослышки» и тем самым сохраняя «знаки не поддающегося полной передаче»[234]. Слушание создает условия для активности, которая в равной степени диалогична и полна промахов и ослышек; это набор маневров, которые способствуют коммуникативной ясности, но также включают в себя все те хитрые проблемы и недоразумения, что связаны с общением.

В своем подходе к торговому центру мне хотелось бы принять такую продуктивную ослышку, чтобы расслышать в фоновой музыке не только силу (негативного) отвлеченного слушания, но и звуковую материальность, которая обогащает общие колебания места. Как я уже попытался показать здесь, фоновая музыка раскрывает целый ряд возможностей для манипулирования и конструирования физических и эмоциональных переживаний. Однако в торговом центре такие тотализующие ви́дения также зачинают нестабильную структуру – несомненно, в балансирующем акте молла потоки желания и воображения, очерченные экстравагантным представлением потребительского производства, также порождают ворох ошибочной информации, длительное возбуждение, усталость, энтузиазм и прочие формы отвлечения внимания, которые я воспринимаю как позитивные и множественные. Сценарий молла чреват промахами, он порождает утомительную скуку и внезапные заигрывания, дополняющие непосредственность расходов. Эти беспорядочные переживания могут быть основаны на полном игнорировании гудящего звукового фона или сопряжены с поиском удовольствия в том, чтобы просто слушать.

Возвращаясь к модели обратной связи, заметим, что петля, возникающая между самостью и окружением, также является неустойчивой нитью акустического обмена – обратная связь по своей природе есть колеблющаяся линия; пребывая в постоянном движении, она осциллирует в глиссандо – поднимается и опускается согласно динамике близости, давления воздуха или внешнего воздействия. Эта подрагивающая осцилляция сообщает