вещи из корзины, я отправил их все в стиралку. Благо все её вещи были тёмных цветов…

Стоять, у неё нет нижнего белья? Почему…

— Р-а-а-а, р-у-у-у, р-и-и-и-и, песик сказал пи-пи… — тихо напевала под душем Апрель. — Х-а-а-а-а, х-у-у-у, м-и-и-и, мальчик крикнул хи-и-и-и…

Такая мирная мелодия…

Нужно будет завтра сходить и купить ей нижнего белья. Интересно, а она знает, как прокладками пользоваться? Свой цикл знает?

Надо будет попросить совета, но у кого?

Чувствую себя отцом одиночкой…

Выйдя из душа, я стал готовить борщ. Строго по инструкции, без прикрас и особенностей, классическая еда холостяка.

К тому времени, как я накладывал тарелку с супом на стол у окна, она уже должна была выйти, но задерживалась.

Я подошёл к двери постучал.

— С тобой всё хорошо?

— А эта одежда, это всё? — обеспокоено ответила она.

— Да, а что? Прости у меня нет женского белья и одежды.

— Я имею в виду то, что будет закрывать мою кожу…

Она боится показать свои шрамы…

— Только со мной ты можешь их не стеснятся…

Это я написал её историю, это я наделил её этими шрамами, этой поганой предысторией…

— Но они уродливы… — её голос был кроток и не шёл её яркому «я». — Никто с ними меня не «полюбит»…

— Всё нормально. Не бойся моего взгляда, Апрель.

Я медленно открыл дверь.

Апрель стояла перед мной, стараясь спрятать своё тело руками. Она была одета в мою чёрную футболку и шорты. Её грудь, её шею, её бёдра и все остальные части тела покрывали шрамы от бесконечных боёв с монстрами.

Она покраснела от стыда и не решалась смотреть мне в глаза.

Апрель даже отвернулась, когда я попытался посмотреть на её голые ноги, что также не избежали шрамов. Левая стопа лишилась части среднего и безымянного пальца, а у правой отсутствовала часть большого.

Если бы она была обычным человеком, то не смогла бы нормально бежать, но в ней течёт мана с сильной волей, потому несмотря на неудобства, она стремится стать сильнее.

— Не смотри… — тихо выдавила из себя она.

Я взял её за правую руку, где не было части указательного и мизинца.

Она не стала сопротивляться и послушно села за стол, упёршись взглядом в красный и горячий борщ.

От неё больше не воняла и теперь пахло приятным запахом цветов. Её мокрые волосы были растрёпаны, и она походила на чучело. Милое, побитое и упрямое чучело…

— Кушай.

— Что это? — удивилась она.

— Борщ, суп.

— Суп…

Она взяла одну ложку и немного подув положила себе в рот.

— Необычно… — жадно проглотила его она. — Еда в горячей воде, это вкусно…

До этого Апрель ела только сырые продукты и бургеры с жареной курицей. Она впервые ест домашнею пищу.

— Это ты ещё еду нормальных поваров не пробовала.

Я сел рядом и просто смотрел на неё, как она медленно и неспеша ест.

Похоже, когда она что-то впервые пробует, то максимально растягивает принятие пищи, чтобы запомнить вкус. Да, она больший гурман, чем я.

— Почему ты со мной не ешь? — внезапно спросила она, когда съела половину борща.

— Это привычка досталась мне от матери, — пожал плечами я. — Она любила смотреть как я кушаю. Честно сказать я и сам не понимаю. Мне как будто будет просто достаточно увидеть, что ты сыта и я буду доволен.

— Если я буду тебя провоцировать, то не буду трогать твою маму, — кивнула Апрель.

— Лучше не трогай чужих матерей, — усмехнулся я.

Ты же не тролль, Апрель.

— В отличии от тебя для многих это ценность, особенно для людей, которые её потеряли.

— Тебе было обидно, когда я это сказала про Аина? Тронула его мать?

— Нет, конечно! — нахмурился я. — Не сравнивай меня с этим болваном. Ты его мать даже не знаешь, с чего твоё оскорбление должно задевать? Это глупейшая провокация. У Аина слишком большое самомнение, поэтому он и повёлся.

Хотя я бы сделал тоже самое, если бы был на десять лет моложе.

Даже так я не сделаю скидку на его юность, он главный герой и должен нести ответственность.

— Каково это иметь родителей?

Апрель доела борщ и посмотрела мне в глаза. В этот раз в них не было стыда, и она не прятала своё тело. В её алых глазах было простое детское любопытство.

— Это слишком сложно, Апрель… — замялся я. — Такое нельзя просто объяснить на словах. Может ты это поймёшь, когда станешь мамой? Прости, но я не смогу тебе ответить.

— Я никогда не стану мамой, — беззаботно сказала она.

— Почему?

Мне уже известен ответ, но я хочу, чтобы она открылась мне и доверилась.

— Такое тело, как у меня никто не полюбит. Никто не захочет быть отцом моего ребёнка.

— Кто знает наверняка?

Я посмотрел в окно. Там в муравейнике напротив сияли рекламные вывески с памперсами, где были изображены белые, голубоглазые и златовласые малыши.

Повезло, что у моей квартиры есть окно. В какой-то степени это можно назвать роскошью, хотя это зависит не от финансового положения, а от твоей удачи.

— Мне идти домой? — отвлекла меня Апрель.

— Это твой дом, Апрель.

Мои глаза вновь обратились к ней. Я хотел наделить их теплом, доверием и немного совсем чуть-чуть любовью.

Не знаю получилось ли, но Апрель мельком оглядела мою скромную комнату.

— Дом…

— Ты, наверное, хочешь спать?

Я стал расстилать кровать ей и себе на полу.

— Немного. Мне никогда не удаётся нормально поспать. На деревьях холод и ветки бьют тебя, на земле чувствуешь себя открытой, а на твоём теле также ползают жучки…

— В этот раз ночь будет тихой, Апрель.

Закончив приготовления, я пригласил Апрель на кровать, а сам лёг на пол.

Будто только пришедшая в свои владения дикая кошечка на четвереньках мельком осмотрела кровать и укрылась одеялом, ложа голову на подушку.

Успели ли её волосы обсохнуть?

Сам я смотрел на неё снизу вверх.

Она повернулась ко мне с закрытыми глазами, а я смотрел на её помятое лицо.

Совсем скоро оно заживёт, благодаря её нечеловеческой регенерации и вновь станет красивым.

Её алые глаза открылись, смотря в меня.

— Слишком мягко… — пожаловалась она.

— Хочешь поменяться?

Апрель кротко кивнула и улеглась