Оболенская со злорадным смешком. — А вот саму её сюда не пускают из-за, мягко говоря, неадекватного поведения.

Я не стал уточнять, какого именно. Всё-таки вечера с картами — это территория мужчин, тут нельзя свои порядки чинить.

— Этот вот вообще карты не любит и играть не умеет, — продолжала Эльвира, изменив тон на пародию мужского.

— Что же он тогда тут делает? — поинтересовался я, глядя на смазливого виконта, или как их тут называют.

— Представляешь, назаводил себе любовниц и не тянет, — она усмехнулась так, что стало ясно, она довольна, что не вошла в число этих самых любовниц. — Поэтому одной говорит, что пошёл к другой, той, наоборот, а сам приходит сюда и плачется на падкость дам.

— Интересно, — я мотнул головой, представляя, чтобы у нас какой-нибудь Эрос на такое сказал.

— Ламан — тихий алкоголик. Приходит сюда, потому что наливают. Никогда не проигрывает больше пяти рублей, поэтому ходят слухи, что его перестанут сюда пускать. Но ходят они примерно с того самого дня, как Дмитрий Петрович пришёл сюда впервые, так что не верьте. Он прекрасный собеседник, — Оболенская каждого описывала с огромным знанием дела, словно статью о нём писала.

— О, вот этот вообще — игроман. Спускает все деньги, до которых может дотянутся, а некоторое время уже играет в долг, — она вдруг осеклась и посмотрела на меня. — Но хотя, как раз это вы знать должны. Это же ваш отец — Туманов.

В этот же момент родитель Игоря обернулся за столом и увидел меня.

— А ты что здесь делаешь⁈ — побледнев, вопросил он.

* * *

— Здравствуй, отец, — проговорил я довольно вежливо, но холодно, подчёркивая, что на людях ссориться с ним не собираюсь. — Вот решил пойти по твоим стопам.

— Ты что, — Николай Григорьевич пытался не рычать, так как видел рядом со мной Эльвиру Оболенскую, да и вообще несколько человек с интересом косились на нас, включая и тех, с кем он собрался играть. — Решил нас по миру пустить? Не смей садиться за стол! — последнее он сказал уже взбешённым шёпотом.

Я кивнул присутствующим и удостоился ответного жеста.

— Почему же? — недоумённо спросил я, показывая, что перебраниваться вполголоса не буду. — Если кто-то в семье постоянно проигрывает, это значит, что кому-то должно повезти, не так ли?

Туманов-старший ничего не ответил, лишь вобрал воздух в лёгкие, крепко сцепив зубы, после чего обернулся обратно к партнёрам по игре.

— Ваши ставки, — проговорил дилер и окинул взглядом присутствующих.

А я мельком отметил, что у каждого из игроков лежит фишек на двадцать миллионов. Игра сегодня должна была идти по-крупному.

Эх, жаль, я потратил две трети налички дона Гамбино. Хотя для бога это сущий пустяк, не так ли?

* * *

— Вашей маме зять не нужен? — поинтересовался у меня за спиной женский старческий голос и зашёлся в кашле, который при ближайшем рассмотрении оказался смехом.

Я в сопровождении Эльвиры бродил по карточному клубу Минеева и вот забрёл в отдельный зал, где собрались влиятельные люди для банального отдыха и игры на не самых высоких ставках.

На предложение я, конечно, обернулся и увидел улыбающееся лицо, испещрённое морщинами, словно поверхность Марса каналами.

— Если я прибыл из Европы, — произнёс я в меру пафосно, но так, чтобы ирония вполне просматривалась в моих словах. — Это ещё не значит, что я перенял их дикие нравы и традиции, мадам, — с этими словами я склонил голову. — Я всё такой же русский княжич и телом, и душой.

— Боги, — женщина коснулась рукой, обтянутой сморщенной кожей, лба. — Старческий маразм. Вашей маме невестка, случайно не нужна? Поверьте, я — очень перспективная партия, так как достаточно состоятельна и дышу на ладан, — она захихикала.

«Рандом, она же тебя клеит, — захихикал Игорь. — Ей же лет сто, не меньше».

«Не меня, а тебя, — поправил я его. — Будешь выделываться, и это у неё получится».

«Молчу, молчу».

— Не наговаривайте на себя, — произнёс я, мягко улыбаясь и заодно удостоверяясь, что печати Смерти на ней нет. Та, словно забыла о моей собеседнице. — Вы ещё ого-го! По вашему виду могу сказать, что уже, как минимум, трое не дождалось, пока вы оставите им своё состояние.

— Вообще-то пятеро, — хохотнула старуха и закрыла рот веером, хотя я успел заметить, что зубы её были в идеальном состоянии. — Но такая лесть моему возрасту мне приятна, продолжайте, юноша, и я влюблюсь в вас, как девчонка.

— А наша девчонка, кстати, — вступила в разговор Эльвира с улыбкой до ушей, — моя хорошая подруга. Графиня Жозефина Павловна Зубова.

— Жозефина Павловна? — переспросил я, едва сдерживая смех. — Серьёзно?

Графиня кивнула с видом, полным достоинства.

— А ваши родители были знатными троллями, могу я вам доложить, — мне реально хотелось заржать в голосину, да и лёгкая обстановка вокруг соответствовала. — Так обозвать любимую дочь.

— Что есть, того не отнять, — согласилась Жозефина Павловна с доброй улыбкой на лице. — Но зато они оставили меня с редким именем и с миллионами личного капитала.

— Туше́, — я поднял руки ладонями вперёд. — Тут вы меня уделали.

— Вот видите, — произнесла она наставительно. — Благозвучность имени не гарантирует финансовую состоятельность.

— Графиня Зубова, кстати, — проговорила Эльвира, положив руку на плечо старушки, — действительно завидная невеста. Её состояние по некоторым оценкам…

— Что ты, моя хорошая, — перебила её старушка. — Не стоит об этом при первом знакомстве.

— Действительно, — кивнул я, уже находясь в восторге от графини, которая в этот момент достала из ридикюля огромный мундштук, вставила в него тонкую сигарку и закурила. — А то ещё не удержусь, — хохотнул я.

— А ты не держи себя, не держи, — подбодрила меня Жозефина Павловна. — Партейку?

— С вами? — произнёс я, оглядывая взглядом остальных присутствующих. — С удовольствием.

— Эй, молодняк! — крикнула графиня обернувшись. — И остальные кошёлки старые. Давайте в кучу, красавчик княжич нашёлся!

На её возглас к нам приползло несколько реликтов, которым, несмотря на это, всё равно было меньше, чем Зубовой. И мы начали партию по мелочи. Хотя, конечно, для кого-то начальная ставка в десяток тысяч показалась