После квартир, в которых они проживали в Бейоглу, квартира в Джагалоглу была словно спичечная коробка. Однако это был самый приличный дом, который Сеит смог найти за день. В коробке было всего две комнаты. Несмотря на все старания Мюрвет, вещи не умещались. Мюрвет от огорчения не знала, что и делать. Внутри квартиры яблоку негде упасть, а один грузовик все еще не был разгружен. Сеит заметил беспомощное положение жены.

– Мюрвет, да не волнуйся ты так! Пойди выбери самые любимые вещи – остальные продадим. Давай, не упрямься!

– И кому мы продадим их?

– Я приведу человека с рынка.

– С рынка?

– Другого выхода нет, Мюрвет. Давай, отбери из вещей те, что оставишь, – не теряя времени.

– Сеит, мы убежали из Бейоглу, только чтобы наши вещи не конфисковали. А сейчас мы их сами продадим.

– Ну и хорошо. Там они достались бы этой подлой бабе Фатме, а сейчас деньги за них останутся в нашем кармане. Есть разница?

Мюрвет подумала о том, что муж прав.

Вслед за маклером, которого привел с рынка Сеит, перед их дверью образовалась очередь из скупщиков. Они и расхватали вещи. При каждом вскрике маклера «Проооооодано!» в горле у Мюрвет застревал комок. Нахальные люди на ее глазах за бесценок прибирали к рукам ее любимые английские глубокие кресла, инкрустированные рамы из орехового дерева, зеркала в металлической оправе. Время от времени она оглядывалась на мужа. У Сеита было лицо человека, который до этого потерял куда более ценные вещи. Возможно, в глубине его глаз было и чувство сожаления, но Мюрвет так и не смогла понять, переживает он или нет.

Когда предназначенные к продаже вещи нашли своих хозяев, а маклер завершил с Сеитом расчеты и ушел, наступил вечер. Супруги падали от усталости. Их ужином стали суджук и яйца, которые Сеит принес из ближайшей продуктовой лавки. Дети уснули, даже не поев. После того как Мюрвет уложила их в комнате, она еще несколько часов открывала коробки и обставляла дом. В то же время муж разбирал свои собственные вещи и книги. Они не обмолвились друг с другом ни словом, продолжая свое дело наедине с собственными мыслями. Оба понимали, что подошли к еще одному поворотному моменту в своей супружеской жизни. Но никто из них не хотел об этом говорить.

* * *

Сеит теперь почти не выходил из квартиры, как и обещал Мюрвет. Сидя целый день дома, он читал книгу или усаживал Леман к себе на колени и беседовал с ней, как со взрослой. Он делился с Леман моментами из прошлого, о котором не мог рассказать жене: о своем детстве, об отцовском доме. То внимание, с которым дочь, раскрыв глаза, слушала его, делало Сеита счастливым. Раз-два в неделю все вместе они выезжали в Бейоглу, ходили вместе с детьми в кино, пили чай в кондитерской «Петроград», обедали в ресторане Волкова и поздно вечером возвращались домой на такси. В образе их жизни не поменялось ничего, кроме того, что они теперь теснились в двух комнатах дома в другом районе. Они привыкли к достатку, хорошему и красивому образу жизни – и по инерции так и продолжали жить.

Однако спустя время скопленным деньгам, как и всему хорошему, пришел конец. Выезды в Бейоглу сначала сократились до раза в неделю, а затем они и вовсе перестали выезжать из Джагалоглу. Пока Мюрвет со страхом наблюдала, как деньги в ее руках тают, Сеит вновь погрузился в молчание. Наконец в один из дней было решено продать вещи, которые они считали самыми ненужными. Вслед за этим начали продавать и нужные.

Сеит с упорством ждал, когда же Мюрвет наконец возмутится и попросит, чтобы он нашел работу.

Мюрвет, боясь, что придет конец ее любимым вещам, которые они продавали, тем не менее молчала. Оба предчувствовали грядущую бурю.

В одну из таких бессонных ночей Мюрвет вспомнила о конверте, который хотели выдать Сеиту как расчет за оружие, которое он поставлял в Синоп, когда сбежал из России. Сеит рассказывал, как командир сказал: «Сеит-бей, дорогой, пусть этот конверт останется у вас. Если мы однажды спасем Родину, то с этой бумагой вы получите свое право на награду». Муж не принял тот конверт, но может быть, еще есть инстанция, где Сеит мог бы забрать положенное. Эта мысль, как молния, пронеслась в ее голове, она от волнения не спала всю ночь. Но она так и не решилась напомнить о конверте Сеиту, зная его упрямство. Пусть он сам попробует найти пути решения проблемы.

С первыми лучами солнца она приготовила завтрак и накрыла на стол.

– Что случилось, Мюрвет? – спросил муж. – Мы будем завтракать еще до того, как солнце встанет?

Она постаралась улыбнуться.

– Если позволишь, я сегодня поеду к маме. Ночью видела дурной сон про нее.

Она со страхом ждала, что муж скажет: «Поедем вместе». Но Сеит не особо желал посещать тещу.

– Поезжай. Только не заставляй меня волноваться – возвращайся до темноты.

Мюрвет, обрадовавшись, что смогла его убедить, быстро собралась. Дети все еще крепко спали. Приготовив Сеиту чай, она вышла из дому и направилась прямиком в дом старшей дочери тети в Шехремини. Шюкрийе и ее муж Осман с радостью встретили Мюрвет. Но они тут же заподозрили, что за ее ранним приходом кроется какая-то проблема. Осман предположил, что в приходе Мюрвет есть важная причина на то. Он спросил, предполагая, что услышит о том, что супруги расстаются:

– Что мы можем для тебя сделать, Мюрвет?

– Осман-бей, я хочу сделать кое-что так, чтобы Сеит об этом не знал. Но необходимо, чтобы он не догадывался ни о чем, пока не будет результата. Ты знаешь, какой он упрямый.

Осман засмеялся.

– Как же не знать! Ты мне это говоришь?

Мюрвет рассказала о конверте.

– Если бы он получил в тот день то письмо! Но наверняка есть инстанция, которая нам поможет. Подскажи, куда мне пойти, к кому?

Осман вздохнул:

– Я не знаю, Мюрвет. Нужно спросить того, кто об этом знает. С тех пор прошло слишком много времени. Как ты справишься в одиночку, без Сеита? Но в вилайете у меня есть один друг. Давай спросим у него.

Друг Османа в вилайете сказал, что они должны пойти в Управление имущественных отношений, однако у Османа были собственные дела, и он вынужден был оставить Мюрвет одну.

– Мюрвет, если хочешь, я найду время, и сходим потом вместе.

– Нет, Осман-бей, я из дому-то с трудом вышла. Еще один повод могу не найти. Спасибо за все, достаточно и того, что ты так помог! Управлюсь сама.

– Тогда удачи тебе! Сеиту привет и любовь!

Они простились.

Мюрвет пришла в управление. Директор был максимально вежлив и учтив. Он внимательно выслушал молодую женщину, которая, будучи в безвыходном положении, стесняясь, хотела получить право на прошлое мужа. Затем заговорил:

– Смотрите, госпожа. Я знаю, что многие люди благодаря полученным во время войны письмам становились обладателями имущества. Но что может быть сделано в вашем положении? Поверьте, я не хочу давать вам надежду, пообещав что-то. Однако, если вы оставите прошение, в котором изложите все то, что рассказали мне, я даю вам слово, что буду следить за делом. И все-таки повторяю: я не гарантирую результат.