он бросает пистолет на кровать и направляется к нам. Запечатлевая наказывающий поцелуй на ее губах, он шлепает меня по заднице, от чего мы все вздрагиваем, вызывая волну стонов по всей комнате. Трение между нами не похоже ни на что другое, что я когда-либо испытывал.

— Не останавливайся из-за меня, — говорит он, отступая назад, чтобы посмотреть.

Это все, что нужно Оскару, чтобы снова начать толкаться. Напряженность Луны и трение его члена притягивают меня слишком близко. Прерывистое дыхание, исходящее от Луны, говорит мне, что она тоже близко.

— Поцелуй его, Роман. Доведи меня до крайности, — выдыхает Луна, ее рука лежит поверх моей.

Через несколько секунд он оказывается у моего лица, его губы сминают мои, заставляя меня неудержимо двигаться, но, похоже, это все, что нам было нужно. Язык Романа прижимается к моему, несколько коротких движений моего члена внутри Луны, и мы втроем кончаем. Я слышу крики удовольствия Луны и Оскара, когда Роман заглатывает мой, только усиливая мой оргазм. Когда он, наконец, отстраняется, это для того, чтобы прошептать мне на ухо.

— Ты выглядишь сексуальнее, чем я мог себе представить, когда ты трахаешься, Паркер. Однажды я собираюсь трахнуть тебя, пока ты трахаешь нашу девушку, как насчет этого? — я не могу ответить, потому что его слова вызывают еще одну волну удовольствия по моему телу.

— Я дам вам, ребята, несколько минут, думаю, вам это понадобится. Я не в восторге от этого маленького трюка. Я понимаю, но мне не нравится что кто то смотрит на то, что принадлежит мне. Это больше не повторится. — прежде чем кто-либо успевает ответить, он берет с кровати свой пистолет, целится в светильник и нажимает на спусковой крючок.

Никто не подпрыгивает от шума, мы все пялимся на обломки, разбросанные по кровати.

— Полагаю, ты останешься у меня на ночь, принцесса. — не сказав больше ни слова, он поворачивается и уходит. Оставляя нас всех стоять в удивлении от его действий.

— Черт. Это было круто, — говорит Луна, все еще глядя на беспорядок.

— Да, даже я вынужден был бы согласиться. К тому же, это было чертовски хорошее заявление. — бормотание Оскара застает меня врасплох, привлекая мой взгляд к нему.

От его слов до того факта, что мы все еще связаны, я не могу удержаться от смеха над нашим состоянием.

— Поднимите меня, ребята, у меня затекли ноги, но это того стоит, — хихикает Луна, и мы делаем, как она просит.

— Поторапливайтесь, Кай и Джесс вернутся из кафе в любое время, а Раф будет через двадцать минут, — кричит Роман из другой комнаты.

Весь смех замирает у нас на губах, когда мы вспоминаем, от чего мы отвлекались с самого начала.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

(Луна)

Мне удалось забраться в душ со свежим комплектом одежды, чтобы переодеться, прежде чем вернется Рыжая и Кай или приедет Раф. Натягивая черные джинсы в обтяжку и рваную футболку «Iron Maiden», я решаю не наносить никакой косметики. Я слышу, как парни и Рыжая болтают в гостиной, но не могу заставить себя вернуться туда.

Я отказалась говорить с кем-либо о том, что сказала Вероника, особенно о Рафе. Я хотела дождаться, пока он сам все расскажет, просто у меня от этого серьезно поджарился мозг. Сидя на туалетном столике, я прислоняюсь головой к зеркалу, обдумывая все это.

Мой отец и Раф были… вместе? Я имею в виду, мне все равно, но как все это произошло? Как я вообще здесь? Отчасти понятно, почему у меня оказалась такая мерзкая мать, а об отце остались только приятные воспоминания. Я не могу объяснить, какое умиротворение я испытываю, зная, что у моего отца никогда не было отношений с этой сукой.

Что это сделало с Рафом? Я ломала голову, молясь, чтобы воспоминание вырвалось на свободу из моего разума. Я чувствовала, как что-то витает на краю моего разума. Пытаться выдвинуть это на первый план оказалось сложнее, чем я думала.

Как я жила и росла с этим человеком и не помнила о его важности? Было так много раз, когда мне хотелось назвать его папой, но я всегда держала язык за зубами. Это так естественно слетело бы с моих губ, и я всегда предполагала, что это потому, что он — моя единственная настоящая семья. Теперь, похоже, в этой истории есть нечто большее, наша история. Я всегда опускала эту мысль, не желая ставить его в неловкое положение. Я когда-нибудь называла его так в детстве?

Закрыв глаза, я концентрируюсь, повторяя слова в уме. Раф. Папа. Папочка. Папа. Это то, что пробуждает память, папа.

— Луна, детка. Мне нужно, чтобы ты выпила немного воды, хорошо? — грубая рука гладит меня по щеке, побуждая открыть глаза. Моргнув несколько раз, я оглядываюсь и вижу внутри большую машину, возможно, внедорожник. Изображение немного размытое, но, если смотреть в окно, мы припаркованы возле заправочной станции. Там есть еще две машины и крошечный киоск, полностью окруженный сухой землей.

Раф стоит передо мной у открытой двери с бутылкой воды в руке.

— Эй, дорогая, у тебя такие красивые зеленые глаза. Не выпьешь немного этой воды? — он протягивает руку, чтобы поднести ее поближе ко мне, и я протягиваю свою маленькую ручку, чтобы взять ее. Вот когда я вижу пятна крови на своих руках, я начинаю дрожать.

Слезы начинают стекать по моему лицу, я прокручиваю в голове, почему там кровь и почему мы вообще оказались в машине.

— Эй, все будет хорошо, Луна. Я обещаю тебе, дорогая девочка, я позабочусь обо всем этом. Мы с тобой против всего мира, да? — я тоже вижу слезы в его глазах, он изо всех сил старается сдержать их, чтобы утешить меня. — У папы есть ты, дорогая. Мы просто должны продолжать.

— Где папа? — я плачу, а мое тело сотрясается от боли, которую причиняют мне воспоминания.

— Все в порядке, Луна. Он … Он… — Раф тоже начинает всхлипывать, глядя на свои руки, не находя слов. Делая успокаивающий вдох, он встречается со мной взглядом. — Дорогая, я не знаю, где он, но я надеюсь, что он на небесах, где безопасно.

— Но я хочу папочку! — кричу я, размахивая руками и ногами в истерике. Моя нога ударяется о переднее сиденье, а рука касается груди Рафа, выплескивая немного воды из бутылки на его футболку.

— Я знаю, детка. Я знаю, мы разберемся с этим. Выпей немного воды, и мы продолжим ехать, хорошо? Ты можешь быть Микеланджело для моего Рафаэля,