– Я успел забыть, до чего неудобны эти костюмы, – посетовал он.

– Без них нам никак не обойтись, – заметил ему я. – Обман должен выглядеть правдоподобным.

Судя по всему, долго мучиться в мундире Чарльзу не придется.

– Конвой должен скоро появиться. Атаковать будешь по моему сигналу.

– Так точно, сэр! – по-военному ответил Чарльз.

Внизу, на площади, дальний выезд загородила перевернутая телега. Двое усердно корпели над нею, пытаясь вновь поставить на колеса.

Вернее сказать, усердно делали вид, будто пытаются поставить телегу на колеса. Этими двумя были Томас и Бенджамин. Чуть раньше мы вчетвером намеренно опрокинули эту колымагу. Она лежала так, что делала проезд невозможным. Неподалеку, возле приземистой кузницы, расположились Джон и Уильям. Оба сидели на перевернутых ведрах, надвинув шляпы на самые глаза. Ни дать ни взять – кузнецы, вышедшие передохнуть в тени своей кузницы и не особо торопящиеся возвращаться к работе, поскольку пялиться на окружающий мир им было интереснее, чем махать молотом.

Итак, ловушку мы расставили. Я достал подзорную трубу и навел на пространство за площадью. Вот и конвой. В нашу сторону двигался отряд из девяти солдат. Один из них правил сенной телегой, а на телеге позади него…

Я настроил резкость. Позади красномундирника сидела индианка из племени могавков. Меня поразила не только красота этой женщины, но и гордое выражение ее глаз. Ее спина была прямой как струна, что разительно отличало ее от сгорбившегося солдата, неторопливо курившего трубку с длинным чубуком. На лице женщины я заметил ссадины и неожиданно для себя ощутил вспышку гнева. Интересно, давно ли солдаты схватили эту женщину и как им это удалось? По всему чувствовалось, она сопротивлялась.

– Сэр, не пора ли подавать сигнал нашим? – спросил Ли, прервав мои размышления.

– Пора, Чарльз, – ответил я и, сунув пальцы в рот, негромко свистнул.

Наши соратники внизу подали ответные сигналы, показывая свою готовность. Меж тем Томас и Бенджамин продолжали свой спектакль с подъемом телеги.

Мы ждали. Ждали до тех пор, пока солдаты и телега с пленной не пересекли площадь и не увидели неожиданную преграду.

– Это что еще за чертовщина? – раздраженно спросил один из солдат, шедших впереди.

– Тысяча извинений, любезные сэры, – забубнил Томас. – Неувязочка у нас тут вышла. Перевернулась наша повозка, будь она неладна.

Томас развел руками, виновато и заискивающе улыбаясь.

Распознав акцент Томаса, старший конвоя презрительно поморщился. Его лицо заметно покраснело от раздражения. Правда, оно еще не успело сравняться по цвету с мундиром, но все к этому шло.

– Убирайте вашу колымагу, и поживее! – распорядился старший.

Томас подобострастно поднес руку к своей лохматой челке и принялся помогать Бенджамину поднимать телегу.

– Не извольте беспокоиться, милорд. Мигом подымем.

Мы с Чарльзом, распластавшись на животе, продолжали наблюдать. Джон и Уильям, внешне безучастные к происходящему, тоже внимательно следили за развитием событий. Солдаты, вместо того чтобы просто обойти телегу или помочь Томасу и Бенджамину поднять ее, стояли и тупо смотрели. Старший ждал, распаляясь все сильнее, пока у него не лопнуло терпение.

– Эй, вы! Или вы сейчас же поднимете свою развалюху, или мы проедем прямо по ней.

– Умоляю, сэр! Потерпите еще чуть-чуть.

Том поднял глаза к крыше, где лежали мы, затем поглядел на Уильяма и Джона. Те сидели в полной готовности, держа руки на эфесах мечей.

– Мы почти закончили, – произнес Том ключевую фразу, являвшуюся сигналом к началу действий.

Бенджамин мгновенно выхватил меч и прыгнул на ближайшего к нему солдата. Старший не успел опомниться, как Томас сделал то же самое. Достав из рукава кинжал, Хики проворно всадил лезвие старшему в глаз.

Уильям и Джон разом прекратили свою «передышку» и поспешили к опрокинутой телеге, успев уложить троих. Наконец и мы с Чарльзом спрыгнули вниз, застигнув оставшихся солдат врасплох. Вскоре и они были мертвы. Нам было некогда с ними церемониться, не говоря уже о времени для честного поединка. Нас заботило только одно – успеть снять с них мундиры, пока те не перепачкались в крови. Когда мы раздевали солдат, кажется, кто-то из них был еще жив. Проверять нам тоже было некогда. Тела мы проворно перетащили в здание пустующей конюшни и заперли дверь на засов. Опрокинутая телега словно по волшебству была поднята и отодвинута в сторону. Вместо девяти солдат сопровождение телеги с пленной индианкой продолжили шестеро.

Я огляделся по сторонам. Площадь, малолюдная до нашей вылазки, теперь совсем опустела. Мы не знали, кто мог оказаться невольным свидетелем нашей засады. Хорошо, если колонисты, ненавидящие англичан. Этих такой исход сражения только обрадовал бы. А вдруг его видели приверженцы британской армии, которые поспешили в форт Саутгейт сообщить Сайласу о случившемся и предостеречь его? Одно я знал наверняка: нам ни в коем случае нельзя терять время.

Я занял место убитого кучера. Индианка отодвинулась, насколько позволяли ее кандалы, и посмотрела на меня. Чувствовалось, случившееся насторожило ее, но выражение глаз оставалось бунтарским.

– Мы это сделали, чтобы помочь тебе, – сказал я, пытаясь ее убедить. – И твоим соплеменникам, которых держат в форте Саутгейт.

– Тогда освободи меня, – сказала она.

– Освобожу, но не раньше, чем мы окажемся внутри форта, – с сожалением ответил я. – Иначе караульные у ворот могут заподозрить неладное, и вся наша затея провалится.

«Другого от вас я и не ожидала», – говорил ее взгляд.

– Я позабочусь о твоей безопасности. Слово даю, – сказал я, все еще пытаясь ее убедить.

Я дернул поводья. Пара лошадей тронулась с места. Заскрипели колеса. Мои соратники окружили телегу, как и полагалось конвою.

– Ты что-нибудь знаешь о вылазках Сайласа? – спросил я индианку. – Много ли у него солдат в форте? Как они расставлены?

Женщина молчала. Возможно, она ничего не знала или попросту не желала со мной говорить.

– Должно быть, ты для него очень важная пленница, раз он послал за тобой девятерых солдат, – продолжал расспрашивать я, а она продолжала молча слушать. – Жаль, что ты нам не доверяешь… хотя я вполне понимаю твою настороженность. Подождем, пока ты не увидишь подтверждения моих слов.

Когда она и на этот раз ничего не сказала, я решил больше не тратить слова понапрасну и замолчал.

Наконец мы достигли ворот форта.

– Стойте! – крикнул нам часовой.

Я натянул поводья, тормозя лошадей. Мои соратники тоже остановились.

– Добрый вечер, джентльмены, – приветствовал я часовых.

Никто из них не был настроен на обмен любезностями.