Спасский вскочил с койки и бросился в зал, где отыскал Дениса и позвал за собой. Мужчина, недовольный, что его отрывают от празднования и возлияний, последовал за майором. Они и не заметили, как пристально наблюдает за ними отец Григорий.

– Денис, собирайся! – сказал Константин. – Время пришло!

– То есть? – не понял хорошо выпивший Гвоздь.

– Она где-то рядом! – таинственно прошептал Спасс.

– Кто – она? – вновь переспросил Денис.

– Да та баба! Очнись! Время пришло! Надо ее ловить!

– А, та… – протянул Гвоздь и расплылся в улыбке. – Хорошая баба, шустрая! Покруче многих наших будет…

– Да очнись же! – рявкнул Спасский. – Денис, ты что, не помнишь, о чем мы говорили?

– О бабе, об атамане, о смене власти, – начал загибать пальцы пьяный Гвоздь.

– О смене власти? – раздался позади Константина ядовитый голос отца Григория. Спасс с Гвоздем вздрогнули и обернулись. Из полутьмы коридора материализовался Григорий и зло улыбнулся. – Вот, значит, о чем ты грезишь, Костя? Пора бы и атаману об этом узнать…

– Мне все равно, о чем вы с атаманом будете знать! – хмуро прошипел Спасский в ответ. – Вы вместе уничтожите орден! От вас только одни неприятности!

– Отлично! После праздников, Костя, можешь выметаться из Ярославля!

– Не дождешься, утырок, – ответил Спасс. – Я выведу вас на чистую воду!

– Это мы еще посмотрим! – рявкнул Григорий и исчез в темноте, видимо, пошел рассказывать о предателе Спасском атаману.

– Ой! – пробубнил вмиг протрезвевший Гвоздь. – Нехорошо получилось! Что делать?

– Что делать? – удивился майор. – Что делать?! Ловить бабу и реабилитироваться перед атаманом! Давай, собирайся! Выходим! Один фиг, нам здесь оставаться теперь опасно!

И Гвоздь со Спассом поспешили убраться из вокзала, пока пьяные подчиненные атамана Арушукова праздновали Новый, две тысячи тридцать четвертый год.

В алом зареве восхода девятиэтажка высилась черным монолитом посреди пустынной улицы. Только на перекрестке через разбитые и наваленные высокой грудой автомобили пробилась и выросла тонкая березка.

– Это здесь? – тихо спросил Руслан. Девушка угукнула и пошла дальше, к подъезду высокого и пустого здания, покинутого задолго до рейда Макаренко и Озимова.

Конечно, Софья в первый день нового года никуда не собиралась, но Руслану было столь стыдно за пролитые перед женщиной слезы, а тело так налилось новыми, неведомыми силами, что двенадцатилетний мальчик не выдержал длинной новогодней ночи, ночи его первого пробуждения после странного двухмесячного сна. Под самое утро, устав наблюдать за мерцающими лучинами, он подошел к Сове и тихо сказал:

– Я готов!

– Э-э-э… – протянула полусонная девушка, еще не совсем отошедшая от шампанского, выпитого ранее. – Не поняла. К чему готов? Я, видите ли, не готова, а он готов… К чему это ты приготовился? А?

– Э-э-э… – в свою очередь, протянул Руслан, замешкавшись. – Я готов идти! Ты же хотела мести! А я готов узнать, что со мной случилось в детстве! Хочу знать, кто я! Прямо щас!

– Э-э-э… – Макаренко заморгала, пытаясь раскрыть слипающиеся глаза. – Может, выспимся сначала?

– Уже! – энергично прошептал мальчик. – Уже выспался!

– А! Ну да! – кивнула Софья и хотела было перевернуться на другой бок, но Озимов затряс женщину с новой силой.

– Ты только подумай! Сейчас утро Нового года, который отмечают, распивая всякую хрень! Так?

– Ну да, – согласилась Макаренко, не понимая, к чему клонит Руслан.

– Сегодня ночью все были пьяные! А утром никто ничего не соображает! Так?

– Ага! – Сова уже заинтересовалась и поднялась на локте.

– Значит, никто, во-первых, не будет смотреть на крыши, и, во-вторых, они могут начать бродить вокруг здания, водить хороводы и выдадут, где что находится и где кто есть! Очень удобно сейчас идти на разведку! Так ведь?

– А-а-ага-а-а-а, – протянула Макаренко, соображая, как бы отказаться от того, что мальчик сейчас предложит.

– Идем сейчас! – предложил Руслан. – Идем и найдем на все ответы! Узнаем, кто я и кто меня мучил. И кто убил твоего отца.

– Я знаю, кто убил моего отца! – буркнула девушка. Внутри почему-то поднимался протест. Кто такой этот пацан и что он знает о ее мести? Стоит тут, весь такой правильный и… маленький, и рвется в бой, о котором слыхом не слыхивал и в котором уж явно никогда не бывал! Хотя нет – тут Софья лукавила с собой. Она прекрасно помнила рассказы Михаила Прохорова о том, через что прошел мальчик. Многих подобное доконало бы, а он не только выжил, но и сохранил присутствие духа. А если учесть те шрамы, что видела Сова, то история Руслановой войны длится гораздо дольше, чем представляла себе девушка. Макаренко добавила недовольно: – Это сделали нефтяники!

– Да! – кивнул мальчик, и глаза его загорелись азартом. Софья почувствовала, как азарт переливается в нее мощным потоком, а следующие слова двенадцатилетнего пацана заставили ее вскочить на ноги: – Но ведь среди них есть тот или небольшая группа тех, кто точно это сделал! Ты понимаешь? Не надо мстить всем! Достаточно выявить только тех ублюдков!

– А ведь ты прав! – прошептала Макаренко. – Ты точно, сто пудов, прав!

Руслан улыбнулся, ему было приятно видеть, как женщина, которая заботилась о нем два или три месяца, радуется. А Софья словно воспряла духом, с каждым днем она была все менее уверена в правильности мести, ведь мстят не группе, а конкретному человеку, а его-то девушка никогда не знала. Она нашла отца при смерти, в окружении трех тел, а он рассказал, где искать, и Макаренко сдуру бросилась мстить всем нефтяникам, хотя среди них уже может и не быть того, кто действительно виновен в смерти отца. И что тогда? Сова будет не мстителем, а простой убийцей? И вот теперь все встало на места. В словах Руслана была неоспоримая логика, которой не хватало Макаренко. Он предлагал сначала провести разведку и выяснить, кто же все-таки убил отца, и только тогда мстить! А ведь это просто отличная мысль, и девушке не придется убивать никого лишнего. И, окрыленная этой мыслью, Сова с азартом согласилась идти на разведку тотчас.

А теперь была зла на себя за то, что так легко согласилась на столь сумасбродную идею – рвануть на разведку первого января, и ведь еще и день-то толком не настал! Какие враги? Какие, мать их, нефтяники? Все отмечающие будут как минимум еще полдня под елкой валяться! Но было поздно. На доме уже можно было различить табличку: «Ул. Чехова д. 43». Значит, они на месте! Придется посидеть на холодной крыше вместо теплого подвала и показать мальчишке достопримечательности. Всего-то! Ярких событий явно не предвидится. Максимум – можно посмотреть, как проснувшиеся выйдут на крылечко помочиться.

А Руслан радовался. Мало того, что он впервые за несколько месяцев оказался на свежем воздухе, но еще и впервые взбирался на такое огромное здание! Девять этажей! С ума сойти! Это ж… это ж… выше Михайло-Архангельского монастыря в Юрьеве-Польском, где жил Озимов, в несколько раз! И все каменное! Даже ступеньки! Вот только вид скелетов в истлевшей одежде, сидящих на ступеньках, мальчику не понравился. Не может быть добрым то место, где так много трупов. Но ведь сейчас весь мир – место, где много трупов? Так? Эта мысль тоже не понравилась мальчику. От нее веяло какой-то безысходностью. Мол, плохо везде, а значит, не будет покоя вам – живым. Везде будут только страх и смерть.