Зарычав от отчаяния, как затравленный охотниками дикий зверь, я заскочил за очаг и развернулся лицом к преследователям для последнего боя. Дальше бежать не было ни сил, ни смысла. Фурия, надсадно дыша, встала рядом. Мою зверюгу трясло от усталости, ее ребра выпирали сквозь облезлую шкуру совсем уж страшно – того и гляди прорвется, и я благодарно погладил ее по лбу дрожащей ладонью, почти не чувствуя схваченных холодом пальцев. Отвязывать боло было уже некогда, да и вряд ли мне это поможет без соответствующего навыка. Чувствуя опасность, Кроха зашевелилась под курткой, выглянула наружу и взмыла над плечом, вяло жужжа крылышками. Вид у нее сейчас был совсем не боевой – скорее смертельно замученный, и держалась в воздухе она уже не на пределе, а за пределом сил – потускневшая, с убитым фреймом жизни и энергии. Только мои питомцы никогда не предадут и не подведут, но кристаллов для подпитки больше не осталось…

А еще в отличие от меня они не смогут воскреснуть.

И значит, сейчас мне лучше умереть одному.

– Фури, Кроха. – Я слабо шевельнул в их сторону тяжеленным копьем, едва не свалившись от самого движения. – Дуйте в крепость. Ждите моего возвращения…

Распоряжение опоздало – в зал ворвался кентавр. Из-за меховой одежды и кожаных доспехов этот копытный казался крупнее, чем есть, но и без этого наши физические кондиции чертовски не совпадали – макушка его гуманоидной «половинки» едва не уперлась в потолок пещеры, а весил он как хороший конь – не меньше полтонны. И как он умудрялся преследовать меня по туннелю с таким-то ростом?!

Дионис что-то гортанно заорал и угрожающе замахнулся коротким мечом – но расстояние было великовато для удара, а он почему-то не спешил сократить разделявший нас трехметровый отрезок, лишь жег сквозь прорези закрывавшей лицо кожаной маски взглядом, в котором горел злой азарт…

Мечом? Так это та самая зловредная особь, которая проткнула мою ногу копьем? А теперь приперлась, чтобы вернуть свое оружие и избавить себя от позора среди сородичей?! В любых культурах утративший оружие воин не достоин уважения. Интуиция толкнула меня в спину, заставив осадить рванувшуюся было вперед Фурию и вскинуть свободную от оружия руку в успокаивающем жесте:

– Остановись! Я тебе не враг! Мы может договори…

Дионис перестал орать, но меча не опустил, хотя и чувствовалось, что моя реплика его озадачила. А они вообще понимают язык изгоев?

Но выяснить это я не успел.

Тени возникли будто из ниоткуда, бросившись к кентавру с двух сторон и взвившись в воздух. Все произошло настолько быстро, что вмешаться и остановить атакующих не было никакой возможности. Сверкнули короткие клинки. Брызнула кровь. Мягко приземлившись на ноги с противоположных сторон после синхронного прыжка, двое охтанов четко, красиво развернулись в боевых стойках, но это уже было лишнее. Выронив меч, диониссит схватился за рассеченное горло, захрипел, зашатался и тяжело завалился набок, заставив весом своей туши вздрогнуть каменный пол и подняв тучу слежавшейся пыли.

Невольно отступив на пару шагов, я настороженно замер, стискивая онемевшими пальцами неподъемное копье, погоня за которым убила прежнего владельца… Надо признать, отличная маскировка у желтолицых засранцев. Как только что выяснилось, вся четверка Карастера в полном составе находилась здесь, на стоянке. Услышав шум, они и не думали сбегать, они просто ушли в инвиз… До сих пор не могу понять – как же это работает в условиях физической реальности? Как они отводят взгляд? Гипноз что ли какой-то? Машта тоже владела чем-то подобным, но объяснить, как это работает, не смогла. Или не захотела.

Те, что прикончили диониса, – Скрепис и Отекс, деловито ухватили труп за руки и оттянули от костра – мертвец угодил головой в пламя, чуть не опрокинув котелок, и рогатый кожаный шлем уже дымился, собираясь вспыхнуть. Еще двое – Карастер и Молек, в драке не участвовали и сидели на камнях в расслабленных позах, словно ничего особенного и не случилось. Скорее всего, для них так и выглядело. Подумаешь – прикончить одного кентавра…

Пока убийцы срывали с трупа все, что имело хоть какую-то ценность, я просто стоял и ждал, когда они закончат и решат, что делать со мной. Но они почему-то делали вид, что, кроме них, здесь никого нет. Они так выражают свое пренебрежение? Или я для них тоже уже труп? Да пошли вы все…

Плюнув на условности, тяжело опустился на каменный лежак, укрытый протертыми шкурами, – благо он оказался всего в шаге. Фурия со скорбным вздохом прилегла на пыльный пол возле моих ног, а Кроха обессиленно спикировала на мое плечо и вытянулась на спине, как на кровати – закрыв глаза и полностью отдавшись отдыху. Реакция питомцев подсказывала, что непосредственной угрозы от охтанов сейчас нет, но я все равно не спускал с них настороженного взгляда. Стоит ослабить вожжи собственной воли, и тут же рухну и уплыву в губительное забытье. Еще не время. Ситуация крайне неоднозначная. В то, что могут ворваться остальные кентавры из рейда, не верилось, так как стоянка – идеальное место для обороны. Больше одного врага в проход не протиснется, а как можно разделаться с одним, мне только что лихо продемонстрировали стражи. Сражением тут и не пахло – скорее хладнокровное, отработанное убийство. Поэтому остальным хватило ума отказаться от погони.

Выходит, охтаны только что помогли сохранить мне шкуру?

Но я не торопился выражать благодарность. Если желтолицые решат провернуть тот же номер со мной – мне ничего не поможет. Это не тупые мобы из логова… Мой арсенал заклинаний пуст, так как энергия и тонус в ауте, да и уровни этих бойцов значительно выше моего. Без шансов. Но я хотя бы попытаюсь. Удрать, конечно, а не драться. Героическими схватками я на сегодня уже сыт по горло.

– Доспехи – дрянь, – наконец нарушил напряженную тишину шипящий голос Карастера, главаря четверки. Оторвав взгляд от диониссита, он подобрал с плоского камня заранее приготовленные куски мяса, бросил в булькающий котелок, затем что-то сыпанул в воду из свисавшего с пояса мешочка. Потянуло грибным запахом. Странно. А низуши уверяли, что охтаны жрут что ни попадя и кухарей у них нет. Мирная картина как-то не вязалась с образом, который сложился у меня об охтанах ранее.

– Конечно, дрянь, – лениво процедил Молек, с флегматичным видом вычищая кончиком кинжала под ногтями. – Кто доверит хорошие доспехи недорослю? Азартный. Глупый. Дионисы не берегут свое молодое поколение.

Тут Карастер наконец повернул уродливо‑узкое по людским меркам лицо и взглянул на меня своими нечеловеческими глазами – с бесцветной, как студень, радужкой. Несмотря на колеблющийся в пещере сумрак, разреженный лишь светом от очага, зрачки у охтанов в темноте не расширялись, как у людей, сохраняя форму крошечных, как булавочный укол, черных точек. Господи, как же их мимика отличалась от того, к чему я привык, обитая среди человеческих лиц! Я просто не понимал, какие чувства они выражают. Моргают своими пустыми и безжизненными, как у покойников, зенками, лица – словно застывшие маски, шевелятся лишь мышцы скул и губы во время разговора. Чужая психология – те еще потемки. Но просто встать и уйти – низзя. Почему-то чувствовал, что это будет крайне неправильно. И плохо скажется на моем и так основательно потрепанном здоровье.