Резко опустив нос, немецкие бомбардировщики быстро преодолели те восемьсот метров, что отделяли их от белоснежной поверхности облачного одеяла. И началась народная русская забава – весёлая игра в жмурки. Только вот тот, кто ищет, имел радар и был зряч. А вот тот, кто пытался спрятаться, оказался слепым простаком.

Майор Скоробогатов и его ведомый лейтенант Галкин, стреляя по отметке ИЛСа, уничтожали немецкие бомбардировщики один за другим. Экипаж гауптмана фон Конрада остался в воздухе последним и теперь летел неизвестно куда, стараясь делать непредсказуемые зигзаги. Что угодно, лишь бы от него отстали. Крым совсем недалеко, они выбросятся с парашютами, лишь бы только ветер отнёс их на землю. Ужасные воздушные ямы кидали самолёт вверх и вниз. Чтобы облегчить машину, штурман давно уже высыпал в море бомбовый груз – не до него сейчас.

Вот в разрывах облаков показалась покрытая белопенными барашками поверхность моря. А впереди, в нескольких километрах, благословенная полоска берега. Ещё чуть-чуть. Две русские стрелы вывалились из облаков вслед за ними. Трасса одиночного снаряда слева, сдвоенная трасса справа. Хейнкелю был чётко указан желаемый курс. Русские самолёты, как назло, находились в мёртвой зоне сразу для всех огневых точек, и немецким стрелкам осталось только скрипя зубами от злости разглядывать удивительные стреловидные силуэты.

- Курт, куда они нас ведут? – коротко бросил гауптман своему штурману, как только убедился, что вырваться не получится.

- На аэродром Саки, герр гауптман, – ответил тот. – Скажи, Герман, мы сможем что-нибудь сделать?

- Только застрелиться, Курт. Нас предупреждали уже два раза, на третий раз по русскому обычаю ... – гауптман рассмеялся, и щёлкнул языком.

- Откуда ты знаешь, Герман? – не поверил штурман своему командиру.

- От отца. Он приехал в Германию из России в двадцатом. Он был одновременно немцем и русским офицером, как и бесчисленные поколения фон Конрадов до него. Знаешь, первый из фон Конрадов в России служил ещё Петру Великому, а это вполне почтенная история, больше двухсот лет.

- Может ты, Герман, и язык знаешь? – обернулся штурман к своему командиру.

- Конечно, моя матушка, Ольга Ивановна, урождённая Титова, немного научила меня "разьговиаривать по рюсски". Смотри вперёд Курт, кажется, уже видна полоса?

- О, да, герр гауптман. Тогда, если что, может договоришься с русскими чтобы нас не расстреляли, по крайней мере сразу? – пошутил штурман.

- Попробую, но ничего не обещаю, – ответил фон Конрад, выворачивая тяжёлый бомбардировщик в створ полосы. Порывы бокового ветра швыряли машину как пьяную, не давая точно прицелиться для захода на посадку.

– Ведь мы ещё вполне можем банально разбиться из-за плохой погоды. И как эти русские рискнули взлететь в такую круговерть?

- Сплюнь через левое плечо, Герман, мы на верном курсе.

- Если я плюну через левое плечо, то попаду не в чёрта, а в ефрейтора Земана, нашего стрелка... Ха, Ха, Ха.

Гауптман опустил вниз рычаг выпуска шасси и на приборной панели зажглись две зелёные лампочки. Осталось совсем немного, ещё чуть-чуть... С замершим от ужаса сердцем пилот опустил свой Хейнкель на полосу и заглушил оба мотора... Будь, что будет!

К остановившемуся примерно посредине полосы бомбардировщику уже бежали солдаты в незнакомой форме, не похожей ни на советскую, ни на немецкую. В лоб гауптману уставился чёрный зрачок автоматного ствола.

– Вылазь, фриц, и хенде хох!

- Я не Фриц, я Герман! – так же по русски попробовал пошутить фон Конрад.

- Да хоть Йозеф, всё равно вылазь, – ответил русский, сдобрив, впрочем, свою фразу многоэтажной матерной конструкцией. – Приехали, трамвай дальше не идёт...

Спецборт Ставки совершил первоначально незапланированную посадку на фронтовом аэродроме. Во-первых, когда спецборт миновал Воронеж, поступил приказ забрать на этом аэродроме ещё одного пассажира. Некоего бригадного комиссара Брежнева Леонида Ильича, назначенного на должность комиссара ОТМБ-1 ОСНАЗ РГК. Во-вторых, чуть позже, когда спецборт уже подходил к Ростову, из Симферополя пришло сообщение, что вылет истребителей сопровождения задержится минут на сорок. К Евпатории, на заоблачной высоте, приближалась неожиданная неприятность. Спецборт Ставки должен был ожидать прибытия истребительного прикрытия на земле. Услышав о том, что пару майор Скоробогатов – лейтенант Галкин подняли на перехват немецких бомбардировщиков, полковник Ольхович мрачно усмехнулся. Он свёл с этими парнями знакомство накоротке и в воздухе, и на земле, так что теперь даже немного жалел немцев. Ведь эти не отпустят ни одного, а если бой ещё и над январским Чёрным морем, то выпрыгнувшие с парашютом, вполне успеют позавидовать сгоревшим заживо. Потому что ледяная вода – как тот же огонь, лишь более медленный.

Полковник посадил свой транспортник на небольшой аэродром в пригороде Ростова. Базировалась там сборная солянка из истребителей. И-16 и МиГ-3 стояли в капонирах, укрытые маскировочными сетями. ПС-84 отогнали в сторону от полосы, но маскировать не стали. В связи с событиями двух последних суток внезапный налёт немецкой авиации был бы чем-то вроде ненаучной фантастики. Летчики этого полка сами летали на разведку в Сталино и видели мелкий винегрет из алюминия и стали, "изготовленный" из немецкого аэродрома. Бортмеханик распахнул дверь и спустил трап, в салон ворвался уличный воздух. После московского морозца погода тут была сырая, температура воздуха стояла где-то возле нуля.

Минуты через две возле самолёта остановилась покрашенная в грязно-белый цвет эмка. Из неё вылез высокий, худой бригадный комиссар в белых комсоставовских полушубке и шапке. С собой у него были только маленький фанерный чемоданчик. Подбежав к самолёту, бригадный комиссар обратился к бортмеханику:

– Товарищ, этот борт летит в Симферополь?

- Да, этот борт летит в Симферополь, – в проёме самолётной двери сверкнули знаменитые стеклышки пенсне. Нарком внутренних дел спускался по трапу размять ноги. Да и по технике безопасности не положено находиться в самолёте во время заправки. – А вы, товарищ, бригадный комиссар, кто такой?

- Бригадный комиссар Леонид Брежнев, товарищ народный комиссар внутренних дел, два часа назад получил приказ срочно прибыть в Симферополь и вступить в должность комиссара Первой Отдельной Тяжёлой Механизированной Бригады ОСНАЗ РГК.

- А, "Дорогой Леонид Ильич", – протянул Берия, и в душе у Брежнева, только что гордого и самоуверенного, шевельнулись страшные подозрения. – Вот вы-то нам и нужны! Шутка…

- Вы всё людей пугаете, Лаврентий Павлович? – вслед за Берией по трапу спустился майор госбезопасности. – Товарищ бригадный комиссар, будьте добры, расписочку ОВ.

- А вы кем будете, товарищ майор госбезопасности? – начал приходить в себя после начальственной шутки Брежнев.