Спецборт Ставки коснулся колесами бетона и покатился по полосе, истребители сопровождения – три МиГ-3 и два МиГ-29, – убедившись, что всё закончилось нормально, сделали над аэродромом круг и, покачав крыльями, удалились в сторону аэродрома Саки.

Бойцы Бережного, не торопясь, построились напротив того места, куда диспетчер БАО запарковал ПС-84. Нас так не встречали, но и за эти двое суток много чего поменялось. С посадки этого же ПС-84 на аэродром Саки прошло ровно двое суток а, кажется, минула целая вечность. Пусть не все это видят, но обстановка за считанные дни успела измениться до неузнаваемости. Теперь немцы терпят необъяснимые поражения, а Гитлер в Рейхсканцелярии как моль жует ковры. Я не верил в то, что фюрер катается в истерике по полу и грызёт ковры. Тогда капитан Тамбовцев дал мне почитать мемуары его адъютанта. Да-с. Наши потомки вообще относятся к германскому фюреру странно: ласково называют его Алоизычем и говорят, что после войны, если выживет, надо поместить его в московский зоопарк, в клетку с надписью "гемадрил-людоед". Шуточки у них.

Но ладно… Вот открылась дверь самолёта, и вслед за бортмехником на крымскую землю спустился Он – человек в пенсне. Следом вышел адмирал Кузнецов, за ним генерал-лейтенант Рокоссовский... Майор госбезопасности Санаев с этим, с бригадным комиссаром Брежневым пока остались в самолёте. Наступила немая сцена, ну прямо как у Гоголя. Стоим и смотрим друг напротив друга. Кто кому должен рапортовать? С Берией мы в одном ранге Спецпредставителей Ставки. Кузнецов – целый нарком, но ему мы не подчиняемся. Рокоссовский, хоть и оба мы генерал-лейтенанты, но он, вчерашний командарм, завтрашний комфронта, в любом случае стоит на ступень ниже моей должности.

Затянувшуюся паузу прервал Берия. Не спеша, он прошёл перед строем бойцов, на ходу заглядывая в их лица. Потом повернулся к полковнику Бережному, сверкнув стеклами пенсне:

– Товарищ Бережной, это те самые бойцы, что взяли в плен генерала Манштейна?

- Да, те самые, товарищ Народный Комиссар Внутренних Дел, – козырнул Бережной. – Спецподразделение Главного Разведывательного управления Генерального Штаба.

- Отлично! А почему не из моего наркомата? – удивился Берия. – Наши, что хуже?

- Так правило там такое: мы не берем работу на дом, а ваши не ездят на гастроли, – пояснил Бережной, – По крайней мере, в так называемое "мирное время".

- Понятно, – сказал Берия. – Но всё равно молодцы! Вопрос о государственных наградах для всех участников Крымской операции рассматривается. Я вам тут на днях пришлю кое-кого на стажировку, а то, понимаешь, канальи, не только генерала, завалящего ефрейтора поймать не могут! – и рассмеялся быстрым смехом.

Потом лицо его стало серьёзным, он снова повернулся к Бережному.

– Советское командование выражает вам глубокую благодарность за помощь в разгроме 11-й армии. Ваша с контр-адмиралом Ларионовым просьба о восстановлении для всего личного состава советского гражданства и зачислении их в ряды РККА и РККФ решена положительно. Кроме того, положительно решён вопрос о придании вашей бригаде постоянного статуса. У известного вам майора госбезопасности Санаева с собой все документы и новое боевое знамя бригады. Все те военнослужащие, которые принимали военную присягу во времена СССР, зачисляются на службу автоматически. Остальные торжественно присягнут в тот день, когда бригаде будет вручено боевое знамя. И день этот не за горами. У меня пока всё, чуть позже я побеседую с каждым из вас по отдельности. А пока позвольте представить вам наркома военно-морского флота адмирала Николая Герасимовича Кузнецова и генерал-лейтенанта Константина Константиновича Рокоссовского, вашего будущего комфронта. – Берия снял пенсне и машинально начал их протирать платком. – Товарищ Бережной, нам с товарищем Кузнецовым срочно нужно на... гм... ваш флагманский корабль. Как это можно сделать?

- Одну минутку, товарищи наркомы, – Бережной вытащил из кармана своего жилета портативную рацию.

Я-то тут уже привык к всяческим чудесам, а вот у товарищей Берия, Кузнецова и Рокоссовского глаза вспыхнули прямо таки волчьим блеском.

– Сергей Петрович, добрый вечер, что там у Вас с погодой? … Что, через час начнёте? Ну, вот и отлично, мне нужен один борт от вас, тут к товарищу контр-адмиралу, товарищи Кузнецов и Берия. … Да-да – тот самый Николай Герасимович и Лаврентий Павлович. А что мои? Мои все в работе, пашут и сразу жнут. Как там Высоцкий пел "восемь вылетов в сутки", а восемнадцать не хотите? … Трое суток боёв. Парни держатся исключительно на упрямстве, немного на таблетках и трёх часах сна в день. Твои же отдохнули, сил набрались и готовы к труду и обороне. Хорошо, жду...

Бережной сунул рацию в карман и посмотрел на Берию

– Товарищ нарком, я разговаривал с командиром авиагруппы авианесущего крейсера полковником Хмелёвым. Борт за вами придёт примерно через полтора часа. Раньше просто опасно из-за плохой погоды.

Полковник Бережной кивнул в мою сторону, и я взял инициативу на себя.

– А пока, товарищи, прошу всех в штабную машину. Там мы с товарищем полковником сможем изложить вам обстановку, сложившуюся на текущий момент в Крыму и на прилегающих ТВД, а также обсудить наши дальнейшие действия.

Как только мы ввалились в штабной кунг, там сразу стало тесно как в вагоне метро в час пик. Внимание генерал-лейтенанта Рокоссовского сразу привлёк тактический планшет, отражавший обстановку десятиминутной давности. А вообще глаза у московских товарищей с непривычки разбегались во все стороны. Что будет с товарищем Кузнецовым на корабле его имени, мне вообще представить сложно. Так можно получить и вывих глазных яблок со смертельным исходом.

Поэтому, я сразу же направился к тому самому тактическому планшету.

– Товарищи, обстановка в настоящий момент такова. Час назад в результате массированного бомбоштурмового удара особой вертолётной группы по немецким позициям под Судаком немецкий фронт прорван. Судакская группировка противника разгромлена, от неё осталось только несколько разрознённых подразделений. Части бывшего Кавказского фронта форсированным маршем движутся в направлении Алушты, где должны сменить на позициях моторизованный батальон отдельной бригады.

- Всего лишь батальон? – не понял генерал-лейтенант Рокоссовский

- Да, – кивнул я, – и к тому же двухротного состава. Вместо третьей роты – 120-мм самоходная универсальная артбатарея. Завтра с утра, если будет время, съездим с вами на поле под Саками... Тут час езды туда обратно, и вы сами убедитесь, что морская пехота из будущего в обороне – это каменная стена. Это чтобы вы знали и понимали, какая сила находится в вашем распоряжении. Я лично присутствовал на НП бригады в момент отражения массированной ночной атаки. Константин Константинович, как и вы, я повоевал и в германскую, и в гражданскую, но такое побоище видел впервые. Там как раз вдоль дороги есть место, где наши потомки одним залпом установок "Солнцепёк" заживо сожгли походную колонну из моторизованного полка СС и румынских кавалеристов. Если вы хотите глянуть на кусочек ада, тогда вам туда! – Я сделал паузу и отхлебнул содовой воды из стоящей на столе пластиковой бутылочки. – В настоящий момент идёт сосредоточение особой бригады в районе перешейков. В ближайшее время следует ожидать попыток немецкого командования восстановить положение. Как вы уже знаете, с 18:00 возобновляет полёты палубная авиация. И первое задание, на которое вылетят самолёты, будет воздушная разведка прилегающего ТВД.