–Хорошо, я так и сделаю. Спасибо, извини, что побеспокоила.

–Не за что.

Ася опустила трубку и в растерянности потерла виски. Кому еще звонить? Володьке Петухову, Сережкиному закадычному другу? Или Соне и Руслану – может быть, плохо Сониной матери, она после тяжелой операции, вдруг что неладное, вот они и попросили помочь.

Ася подумала и начала набирать номер Володьки. В это время на площадке грохнул приехавший лифт. Она замерла с трубкой в руках.

В скважине заскрежетал ключ. Дверь распахнулась. На пороге появился Сергей, без шапки, в расстегнутом пальто.

–Что?– испуганно проговорила Ася, глядя на его лицо, бледное в желтизну.– Что стряслось?

–Ничего.– Он старательно вытер ноги о половичок и принялся раздеваться.

–Куда ты ездил?

–Соня позвонила. Матери стало хуже, подозревали, что открылось внутреннее кровотечение.

–Я так и думала.– Ася подхватила из его рук пальто, повесила на вешалку.– Как там?

–Обошлось. Кровотечения нет, но я на всякий случай отвез ее к нам. Пусть понаблюдают пару дней.

–Я тебе пыталась дозвониться на сотовый, но он был выключен. А Лина сказала, что тебя в больнице нет.

–Я не поднимался в отделение. А сотовый… проглядел, деньги на счету закончились. Сейчас по дороге карту купил, еще не успел активировать. Ты давно дома?

–Почти два часа. Сережа, ты такой бледный, просто как мертвец. Там… точно все в порядке, у Сони? Ты ничего от меня не скрываешь?

–Нет, Зайка, что ты. Просто только что, по пути, чуть не поцеловался с «Газелью». Водитель за рулем то ли пьяный в дупель, то ли совсем зеленый. Прет, не глядя, по встречной, лоб в лоб, я едва вырулил.

–Господи, вот еще не хватало.– Ася перекрестилась на икону в углу.– Идем, я тебя покормлю. Там Нинюся котлеты спалила, но ничего, есть можно. А на гарнир картошка и салат.

–Зайка, я не хочу.

–Не будешь ужинать? Но ты же голодный, они ведь тебя там не кормили.

–Кормили, слегка. Мне хватило.– Сергей осторожно отодвинул Асю в сторону и скрылся в ванной. Громко зашумела вода.

Ася подождала немного, но Сергей не выходил. Она вернулась на кухню.

Степка лениво ковырял вилкой в развороченной котлете.

–Папа вернулся?

–Да. Ты так ничего и не съел.

–Неправда, я ел. А это не жуется.

–Дай сюда.– Ася резким движением вытащила тарелку у него из-под носа, счистила объедки в миску, предназначенную для соседской эрдельтерьерши.– Пей свой кисель и иди убирай игрушки. Скоро спать ложиться, а у тебя в комнате ни пройти ни проехать.

–Да иду я, иду,– Нинюсиным тоном проворчал Степка.– Ты чего такая злая?

–Я злая?– Ася застыла возле раковины.– С чего ты взял?

–У тебя лицо такое,– Степка скорчил уморительную физиономию.– И голос… грубый, как у волка.

Ася улыбнулась.

–Степушка, я не злая. Просто волновалась: Нинюся приболела, папы долго не было. Иди к себе, я скоро приду, посуду только приберу.

–Угу.– Степка скрылся в коридоре.

Ася убрала кастрюли в холодильник, ополоснула тарелки и чашки, аккуратно составила их на полку. В отдалении хлопнула дверь ванной.

–Сереж!– крикнула Ася.– Чаю-то хоть тебе налить? С мармеладом.

–Потом.

Она пожала плечами. Заверещал телефон.

–Да,– сказал Сергей.– Да, сейчас. Иди, тебя Кристя.

Ася бросила взгляд на часы – только десять минут девятого.

–Я с ней из спальни поговорю,– сказала она Сергею.

–Говори откуда хочешь, мне без разницы.

Ася бегом пронеслась мимо него по коридору и, плотно прикрыв дверь спальни, сняла трубку с параллельного телефона.

–Ты уже пришла?

–Только что. Что ты хотела?– Голос у Кристины был усталый и какой-то бесцветный. Непривычный.

–Кристя, ты не в настроении? Может, перенесем нашу беседу на завтра?

–Нет, все о’кей. Я тебя внимательно слушаю.

–Кристя, я сегодня была идиоткой.

–Ты уже давно идиотка,– спокойно заметила та.

–Нет. Кристя, нет, все не так. Прости, я не могу быть с тобой до конца откровенной…

–Что ты называешь откровенностью? Молчишь, стиснув зубы, как партизан, изъясняешься загадками, чахнешь на глазах и хочешь убедить в том, что целиком и полностью мне доверяешь? Извини, подруга!

–Это ты извини. Я… мне вовсе не так плохо, как могло сегодня показаться. Вообще… у меня все хорошо, просто здорово.

–Ты за этим мне звонила? Чтобы успокоить?

–Да, за этим. Когда-нибудь я тебе… потом, попозже…

–Ой, ладно, не нужны мне твои секреты,– нарочито-равнодушным тоном проговорила Кристина.– Главное, больше так не реви и постарайся поправиться хотя бы на пару килограммов.

–Обязательно.– Ася засмеялась.– Ты точно не злишься на меня?

–Аська, ты дура. Чего мне злиться? У меня слишком много своих собственных проблем, чтобы рваться разрешать чужие. Прости, я устала, пойду приму душ и лягу пораньше. Приятных тебе сновидений.

–И тебе так же.

Ася покинула спальню и на цыпочках зашла в детскую. Нинюся тихонько похрапывала на диванчике в углу, Степка возился в груде наваленных на полу игрушек.

–Так и не убрал.– Ася укоризненно покачала головой.

–Ну сейчас,– шепотом сказал Степка.– Дом дострою и сразу все соберу. Мы завтра с утра пойдем?

–Да. Часов в одиннадцать.

–А обедать где будем?– Он с надеждой вскинул на нее глаза.– Можно в кафе?

–Можно. При условии, что ты немедленно станешь человеком и начнешь за собой убирать.

–Да-да-да,– скороговоркой пробормотал Степка и принялся швырять в коробку игрушки.

Он снова, в сотый раз, видел во сне взрыв. Страшный удар, толчок, а дальше мертвая тишина. Боли нет, нет вообще никаких ощущений, только неподвижность, чернота, глухота.

Потом он почувствовал, как чьи-то прохладные руки касаются его лба. Негромкий, мягкий голос уговаривал ласково, но настойчиво:

–Ничего. Потерпи. Сейчас станет легче. Сейчас.

Голос принадлежал Жене. И не только голос – постепенно Алексей начинал различать во тьме ее лицо, ослепительно юное, красивое. Высокие скулы, широко, по-кошачьи, расставленные глаза, чуть приподнятые к вискам, тугие розовые губы.

Она улыбалась, знакомым движением откидывая со щеки непослушную темную прядь.

–Же-ня…– Оказалось, произнести два эти коротких слога безумно трудно, но у него получилось. Он будто со стороны услышал свой голос, очень слабый и хриплый.– Же-ня…