–Сам дойду, не маленький.

–Ну, ариведерчи.

–Гуд бай.– Алексей поцеловал ее в щеку и вышел из павильончика.

Онемение в голове почти прошло, мыслей не было вовсе, одна приятная пустота. Позади простучали каблучки.

–Стой, Капитан!– Морковка была совсем рядом, прямо за его спиной.– Слушай, не уходи. Или… вот что – пригласи меня к себе. Что мы как бомжи все равно? У тебя ведь хата есть…

–Нет,– резко перебил Алексей.– Не хочу.

–Эх ты.– Морковка низко опустила голову.– Вот, значит, как. Стало быть, ты теперь как примерный муж и отличный семьянин…

–При чем здесь это?– рассердился Алексей.

–Скажешь, ни при чем?– запальчиво проговорила Лизавета.– Раньше ты никогда не отказывал в таких случаях. Или, может, силы закончились?– Она лукаво подмигнула.

–Заткнись,– беззлобно бросил Алексей,– мне сейчас гости не нужны.

–А я не в гости,– с готовностью произнесла Морковка,– не в гости. Я тебе, хочешь, уберусь в квартире, вымою все, пыль вытру. Твоя придет, а ты ей продемонстрируешься: вот, мол, я каков! Готовился.

Алексей усмехнулся и покачал головой:

–Слушай, Лизавета, у тебя гордость есть хоть какая-нибудь? Что ж ты без мыла в задницу лезешь?

–Нет у меня гордости,– неожиданно зло выкрикнула Морковка, не обращая внимания на проходящий мимо народ.– Нет! Была бы, не торчала на вашем поганом рынке. Мать меня научила быть негордой, я с самых пеленок глядела, как она трахалась с мужиками, а потом они же ее обирали, да еще и морду били.– Она провела рукой по волосам и повторила тише:– Нет у меня гордости. А ты… обидел ты меня, Капитан. Сильно обидел. Выходит, я тебе противна стала. Прежде так не считал, целовал, миловал, а слова какие на ушко шептал! Я ведь все помню, до единого.

Алексею вдруг стало неловко за то, что он так упорно сопротивляется. И что такого, в самом деле? Квартира его собственная, он в ней хозяин. Можно и еще посидеть, глядишь, завтра побыстрей наступит.

–Хрен с тобой,– хмуро произнес он, глядя в сторону.– Идем. Только учти, посидим, и все. Ничего не будет.

–Конечно, не будет,– просияв, заверила Морковка.

Они купили еще поллитровку, немного закуски и отправились к Алексею домой.

–Красота.– Лизавета с видимым удовольствием оглядела узенькую темную прихожую.– Счастливчик ты, собственное жилье имеешь.

Сама Морковка о своем уголке могла пока лишь мечтать – ютилась в проходной комнатенке у бабки-алкоголички, которую та сдавала девкам с рынка за двадцать баксов в месяц.

–Садись, отдыхай,– велела она Алексею. Тот лениво развалился на диване, глядя, как сноровисто и ловко Лизавета хозяйничает за столом, раскладывая посуду, нарезая хлеб и колбасу тонкими ломтиками.– Ну, гляди, высший класс, правда?– она отступила на шаг, любуясь своей работой.– Присаживайся.

Он подсел к столу, стараясь не обращать внимания на близкое соседство розовых, обтянутых тонкими капроновыми чулками коленок и до неприличия низко вырезанное декольте кофточки.

–Давай, Лешечка, за успех.– Лизавета подняла рюмку. Раздался мелодичный звон.– Успех, он всем нужен, и тебе, и мне. Ты пей и кушай давай. Не стесняйся, я еще нарежу.

Она придвинула свой стул вплотную к Алексею, и тот уже начинал жалеть, что привел ее сюда, понимая, что дело не ограничится одними лишь посиделками за столом. От этого он злился на самого себя, и одновременно ему хотелось еще выпить, чтобы перестать ощущать всю глупость своего положения.

Лизавета снова наполнила рюмки до самых краев.

–Теперь за счастье.– Она коснулась щекой его виска, как бы случайно, невзначай.– Ой, Лешечка, как я соскучилась по тебе! Ходила, искала повсюду, думала, может, встречу где на улице, сюда не шла, знала, вытуришь меня к такой-то матери.

–Лиз, мы ведь договорились,– на всякий случай без особой надежды напомнил Алексей.

–О чем договорились?– Морковка цепко обхватила его за плечи.– Ни о чем мы не договаривались! Ни о чем! Почему такая несправедливость: одним все, что ни пожелается, и муж богатенький, и развлекуха скуки ради, а другим – сплошная параша? Я тебя спрашиваю, почему?– Лизкины глаза блестели, щеки разгорелись, от ее молодого разгоряченного тела шел терпкий, сладковатый запах.– У меня ведь, Лешечка, какое счастье? Ложиться подо всех этих уродов да по зубам получать – вот оно, все, как есть, на ладошке поместится.– Она вытянула перед его лицом узкую ладонь с тонкими красивыми пальцами и, совсем понизив голос, жарко прошептала ему в ухо:– Одна радость была – ты, и той не стало. Жаль тебе, что ли? Совестно перед своей красавицей? Так она, поди, не совестится, когда по ночам с мужем в койке барахтается! Хочет приходит, хочет уходит, а ты жди ее, как Бобик. Тортики ей покупай! Эх, Леша, ни черта ты не понимаешь, такой же, как все мужики.– Ее пальцы уже пронырливо забирались к нему под рубашку. Одним ловким движением Лизка перемахнула со стула к Алексею на колени.– Ну же, не тормози. Или правда она из тебя все силы выпила?

Он резко выпрямился, подошел к дивану, точно куль с тряпьем, сгрузил на него Лизавету.

–Раздевайся.

–Сейчас, сейчас,– она засуетилась, вскочила,– сейчас. А давай мы по-хорошему, чтоб как у людей. Я сделаю, мигом.– Лизавета дернула на себя диван, пулей подлетела к комоду, вытащила чистое белье.

Алексей молча и равнодушно смотрел, как она застилает простыню, взбивает подушки, стаскивает через голову свою позорную кофточку.

–Ну как?– Морковка осталась стоять в одних тонюсеньких трусиках и чулках, прикрепленных к кружевному пояску.

–Сойдет.

Она кивнула и легла. Ткнулась лицом в подушку, наморщила нос:

–О-ля-ля. Во разит-то французскими духами! Все наволочки провоняла твоя прынцесса, кажется, «Хьюго Босс».

Алексей не спеша приблизился, наклонился к самому ее лицу.

–Вякни мне еще что-нибудь – выставлю за дверь, пойдешь по улице в чем мать родила. Ухватила?

–Вполне,– Морковка снова кивнула и опустила ресницы.

–Здорово, мам, просто супер!– Степка восхищенно глядел на Асю, ловко выписывающую на льду заднюю подсечку.– Прямо как в телевизоре.– Он не удержал равновесия и тюкнулся вниз носом.

–Осторожно.– Ася подъехала к нему, ухватила за воротник курточки, помогла подняться, стряхнула с коленок налипший снежок.– Нечего по сторонам глазеть, а то и до травмы недалеко.

–Я не по сторонам,– Степка стащил мокрые варежки,– а на тебя. Ты где так научилась?

–Нигде.– Ася улыбнулась.– Сама. У нас во дворе каждую зиму каток заливали. Огромный. Я каталась с декабря до марта. Иногда даже в хоккей с мальчишками гоняла.

–Я тоже хочу, как ты. Только каток от нас далеко.– Степка понурил голову.