не ходить к графине Арэнт, но у нее это никак не получалось. Ладно, посмотрим к чему это приведет. Я бы не хотел расставаться с ней, но и переступать через свои принципы не собирался.

Я спиной чувствовал, что эльфийка расстроена и очень сожалеет о своих словах. Скорее всего, она будет дожидаться меня вечером в нашей комнате или в нижнем зале таверны «Добрый Лирки». А мне следует выполнить ее пожелание и не задерживаться слишком у Ольвии Арэнт, вернуться хотя бы до наступления темноты. Полагаю хороший ужин под приятное вино исправит наши отношения, и от маленького раздора сейчас будет лишь польза: Ионэль поймет, что мной нельзя управлять так, как ей того хочется. Я могу быть милый и обходительный с дамами, но если какая-то дама переходит ту грань, за которой моя личная свобода, мои принципы и мои интересы, то я перестаю быть милым и поступаю по своему, уже не считаясь с ее интересами.

Дойдя до угла, я свернул на широкую улицу, ведущую к Важному Рынку — так назвался не только сам рынок, самый большой в Вестейме, но и весь прилегающий к нему район. Он вырос из складов, лавок и домов торговцев, селившихся здесь, поближе к обширной торговой площади, которая размахом поболее, чем площадь Морского привоза. Этот рынок давно перестал быть дешевым, потому как рядом расположен Средний город и район, называемый: Высокие Дома. Дома в нем на самом деле невысокие, но там в большинстве проживает знать и люди богатые, которые не скупятся при покупках и взвинчивают цены. Чуть ниже Важного Рынка возвышался храм Алеиды Блистательной, позолоченные купола которого я видел еще издали, сидя на драконе. Я как раз проходил недалеко он этого храма — его белые башни сейчас виднелись над крышами соседних домов и купола все так же ярко блистали в синем небе.

Ближе к самому рынку на улице возникла толчея: несколько повозок остановились, перекрывая часть дороги и приходилось обходить, прижимаясь ближе к домам и лавкам, торговавшим хлебом и овощами. Я не слишком хорошо знал эти места, потому как за все время, прежде проведенное в Вестейме, бывал здесь не более десяти раз, а этот район, и сам рынок — место такое, где легко запутаться из-за сложного переплетения улочек и лабиринта внешне похожих торговых рядов. Мы с моим другом Лавером, когда работали на банду Медной Руки в основном промышляли в пригороде Вестейма или в Заречье, часто ныряли в Рамус или Доки, а сюда нет. Но кое-что я здесь знал. Например, прежняя память подсказывала, что сразу за приметным домом из розового ракушечника будет лавка с луврийскими шелками и тканями местных вестеймский мануфактур, а дальше шагах в двухстах и начинается торговый ряд, где весьма приличный выбор недорогой мужской одежды.

Я направился туда, прошел примерно половину ряда и остановился у навеса, под которым развешена одежда видом небогатая, но вполне добротная. Разумеется, денег у меня имелось не там много, чтобы купить все, что хотелось. А мне требовалось заменить совершенно все, разве что кроме сорочки, подаренной Яркусом. Хотя и она была не совсем новой и несколько больше размером.

— Почем камзол? — спросил я у полненькой, весьма приятной девушки лет двадцати пяти, сидевшей на табуретке под надорванным пологом.

Я указал на тот, что третий слева: темно-серый с синим.

— Ох, этот… — она живо вскочила, хотя была толстушкой и казалась неповоротливой. — Так он видите… — продавщица подняла рукав интересного мне камзола, — здесь карманы укреплены телячьей кожей, и пошив очень добротный. От ручников Нарлуса. Тут…

— Милая, ты просто скажи сколько стоит, — улыбнулся я ее неумелым стараниями накрутить цену.

— Ну так это… за 50 гинар такие продают, — нехотя выговорила она.

— То есть мне отдашь за тридцать, — с прежней улыбкой уточнил я.

— Господин, самые плохие камзолы идут по 30! А этот!.. — девица даже раскраснелась.

— Милая, послушай меня, — я взял ее за руку. — Плохие камзолы носят плохие люди. А я разве похож на плохого человека?

— Нет, — ее большие серые глаза на какой-то миг стали испуганными.

— Вот видишь. Я хороший человек, поэтому мне нужно хороший камзол за 30, — объяснил я ей, лаская ее ладошку. — За твою доброту я даже накину тебе сверху пять гинар. И еще… — я понизил голос до шепота, наклонился едва касаясь лбом ее пшеничных волос и доверительно сообщил: — Еще куплю у тебя хорошую сорочку и штаны, те, что шестые в нижнем ряду. Поверь, тебе это будет выгодно. Сама Алеида тебя вознаградит за то, что ты так добра к хорошему человеку.

— Накинете не пять, а десять и принесете мне за это пирожок с мясом, — на ее полных розовых губах появилась улыбка.

— Ладно, десять и пирожок с мясом, — пообещал я и поцеловал ее в щеку. — Давай вот эту сорочку, — я потеребил край той, что была с вышивкой руны «Ро» на рукаве и должна быть мне в пору размером. — Штаны здесь можно где-то примерить?

— Вообще-то, нет, но… — она откинула свисавший в левом углу кусок парусины. — Можно там.

Взяв из рук девицы выбранную одежду, я прошел в образовавшийся проход и очутился между торговыми палатками. Место там было полностью закрыто от посторонних глаз и даже звуки рынка: голоса зазывал, бойкие попытки поторговаться, гул толпы — казались тише. На деревянные ящики я положил свои вещи, разделся и надел все новое, сожалея, что эта добрая дама не продает плащи и обувь — новые сандалии мне точно бы не повредили. Глаза меня не подвели и в общем-то все оказалось в пору.

Выйдя, я поблагодарил продавщицу, заплатил за все 75 гинар и пообещал ей принести пирожок — все равно мой обратный путь лежал бы через ее палатку. Теперь можно было подумать об обеде. Тем более я чувствовал голод, а время давно перевалило за полдень. Если судить по положению солнца, то было примерно 14 часов по арленсийский, что соответствовало Часу Лилий — эльфийское исчисление времени все чаще использовалось в Арленсии, потому как часы делали только в Элатриле и все они имели циферблат именно с эльфийскими знаками-фигурками, лишь на некоторых рядом имелись числовые обозначения на арленсийском. Я направился в трапезную «Фальмахат», где была прекрасная аютанская кухня,