Пока я разглядывал эти тревожные силуэты, Афина кое-как уговорила своих плюшевых приятелей немного повременить с объятиями. Она торопливо прошла по коридору и постучала в одну из дверей.

— Я тебя не разбудила, Один? — С неподражаемым ехидством спросила она, входя в его спальню. — А еще говорил, что тебе не нравится спать… Между прочим, скоро полдень!

— Я знаю. — Высокомерно откликнулся он, вставая с ложа. — У меня плохие новости, Паллада. Хотел бы я приветствовать тебя иными словами, но лучше тебе поскорее узнать правду.

— Кто? — Упавшим голосом спросила она. — Кто на этот раз?

— Гера. — Мрачно сообщил Один. — Трое моих валькирий тоже пали от руки убийцы. Не думал, что такое возможно! Остальные валькирии явились сюда на рассвете и все мне рассказали.

— Как они до тебя добрались? — Нахмурилась Афина. — Неужели мои Стражи их пропустили?

— Никто не может остановить валькирию. — Невозмутимо пояснил Один.

Немного помолчал и сердито добавил:

— До сегодняшнего дня я был уверен, что и убить валькирию совершенно невозможно! Но оказалось, что я ошибался…

Знаешь, к Гере приходил кто-то незнакомый. Мои девочки в один голос утверждают, что это было тело без головы с двумя дверцами в груди, которые то открывались, то закрывались, издавая стук. Оно не просто убило Геру и моих валькирий, оно аккуратно расчленило их и засунуло куски их тел в эти самые дверцы. От их тел ничего не осталось. Можешь себе вообразить нечто подобное?

— Бред какой-то! — Вздохнула Афина. — Это безумие, Один. Только с ума сошли не мы, а мир, в котором мы обитаем.

— Совершенно с тобой согласен. — Кивнул он.

— Это был Тескатлипока! — Изумленно сообщил я Джинну. — Все сходится: тело без головы с дверцами в груди считается самым страшным из его многочисленных обликов, хотя мне оно кажется просто самым дурацким…

Помнишь, мы же о нем читали!

Индейские боги вышли на охоту за головами всех остальных участников фестиваля, вот это да!

Один тем временем продолжал рассказывать.

— Эта ночь была неспокойной для многих. Все мои валькирии успели побывать у меня с новостями, так что теперь я знаю, как было дело. У Ареса снова был гость — тот же самый пернатый змей, что и прошлой ночью. К счастью, у этого змея опять ничего не получилось. К Гермесу приходил некто в шлеме, имеющем форму причудливой птицы.

Аполлона навестило существо, похожее на человека, но с черепом вместо головы. С ним были мышь, паук и сова, но они не принимали участия в драке, только наблюдали.

Потерпев поражение, сей неугомонный муж наведался к Гефесту, а потом, уже на рассвете — к Артемиде. Во всяком случае, у них обоих побывал точно такой же парень — или эти трое — просто братья-близнецы? Мне ведомо, что так бывает… У Гелиоса побывал некто в куртке из содранной человеческой кожи, зашнурованной на спине — стоящая одежонка, правда? Знаешь, говорят, что Гелиос оказался самым опасным противником: моим валькириям даже не пришлось вмешиваться. Он чуть было не сжег это существо своим жаром, от которого вспыхнули волосы одной из моих дев. Думаю, с его могуществом пока все в полном порядке! Может быть, солнце все еще делится с ним своей силой?…

— Хорошо, если так. — Вздохнула Афина и попросила:

— Продолжай, пожалуйста! Что с остальными?

— К Деметре явилась юная дева в желто-красном платье — если верить моим валькириям, она выглядит как ребенок, но не менее опасна, чем все остальные незнакомцы. Все же им удалось ее прогнать. Твой отец тоже не скучал этой ночью: к нему приходил некто с черным телом, совиными глазами и клыками ягуара, с зубчатой короной на голове. В руках у него была живая молния, но у Зевса все еще полным-полно собственных молний, ты же знаешь, так что нашла коса на камень! Битва закончилась вничью, и чернотелый был вынужден удалиться. Мои валькирии почувствовали себя счастливыми: считают, что они с Зевсом на славу повеселились. Ну, ты знаешь, у них до сих пор такое восторженное отношение к битвам…

— Что ж, хоть кому-то это нравится. — Мрачно усмехнулась Афина. — А к нам никто не пожаловал? Твоя руна все-таки держит их на расстоянии!

— Ни хрена она не держит! — Сердито сказал Один. — У нас тоже были гости.

Вернее, гостья. Та самая, с веретенами. Эта вздорная баба носит их в волосах, вместе с кучей перьев и ваты. Безумная, она всерьез верит, что это делает ее красивой! Никогда не думал, что женщина может быть настолько уродливой… А что касается моей руны, она не смогла помешать этому чудовищу, как я и предвидел. К счастью, ее силы хватило на то, чтобы предупредить меня, так что я встретил нашу гостью на пороге.

— И что было потом? — С улыбкой спросила Афина. — Впрочем, я могла бы и не спрашивать! Где ее труп, Один? Что-то я его здесь не вижу. Ты его съел?

— Не преувеличивай, Паллада: перед этим я плотно поужинал. — Один тоже улыбался, насмешливо и печально. — Моей силы с лихвой хватило, чтобы не пустить ее в твой дом, это было не так уж трудно. Гораздо легче, чем я ожидал… Но убить ее оказалось невозможно. Думаю, все наши ночные гости воистину бессмертны, в отличие от нас самих!

— А жаль. — Просто сказала Афина. — Лучше бы наоборот!

— Если бы только я знал их имена! — Вздохнул Один. — Мы могли бы спать спокойно. В моих рунах все еще много силы, они могли бы остановить наших незваных гостей, бессмертные они, или нет…

— Знаешь, — сказал я Джинну, — я постепенно склоняюсь к тому, чтобы послать им записку с этой бесценной информацией. Отнесешь?

— Надеюсь, ты шутишь, Владыка? — Нахмурился Джинн. — Эти индейские боги оказывают нам неоценимую услугу, сами того не ведая.

— В гробу я видел их услуги! — Буркнул я. И неохотно признался:

— Мне почему-то очень хочется им помочь.

— И еще тебе очень хочется им понравиться. — Насмешливо заметил Джинн. — Еще одна милая человеческая причуда — нравиться всем и каждому, даже собственным врагам. А они — наши враги, Владыка, ты не забыл?

— Ну и что? — Равнодушно спросил я. — Они мне нравятся. Наверное, одно другому не мешает.

— Врагам свойственно убивать друг друга, Владыка. — Джинн разговаривал со мной, как с больным ребенком. — Убивать, а не спасать. Если бы у тебя по-прежнему была всего одна жизнь, а не шестьсот с лишним, ты бы относился к этому серьезнее.

— Может быть, — неохотно согласился я, — но поскольку их у меня действительно шестьсот с лишним, серьезным я стану еще очень нескоро, ты уж извини…

Я не отрывался от телевизора до самого вечера. Я видел, как Один с Афиной, снова принявшей облик Марлона Брандо, сели в аэроплан довоенной конструкции — я с изумлением узнал своего старого знакомого: черного кота с желтым бантом на шее, украшавшего хвост самолета, и большие сине-бело-красные круги на серебристых крыльях. Я вспомнил, что уже видел этот очаровательный самолетик: шум его моторов вывел меня из сладкого оцепенения, когда я в полном одиночестве ехал неведомо куда по пустыне, без войска и генералов, даже мой приятель Джинн еще дремал в волшебном сосуде, украшавшем шею Синдбада… И этот же аэроплан кружил над моей головой в самом начале этого идиотского мероприятия, еще до того, как меня убила моя старинная подружка Сфинкс, только тогда он был игрушечным… — или мне так казалось?