Анструтер в последнее время сильно сдал, и когда ему стало известно, что в доме гостят два мальчугана, он немедленно принял меры. Предложил награду в пять фунтов тому, кто будет лучше себя вести. И как ты думаешь, что из этого последовало? У Томаса за плечами выросли большие белые крылья. – На лицо тетушки легла тень, будто что-то ее огорчило. – Маленький расчетливый негодник, – сказала она. – В жизни своей не видела такого тошнотворно благонравного ребенка. Одного этого достаточно, чтобы разочароваться в людях.

Я не совсем ее понимал:

– Но разве такие перемены в нем не во благо?

– Нет.

– Почему, не понимаю? Ведь благонравный Тос лучше, чем Тос, который носится по всему дому и чинит безобразия. По-моему, это очевидно.

– Совсем не очевидно. Понимаешь, Берти, эта награда за хорошее поведение все запутала. Создалась сложная ситуация. Вмешалась Джейн Снеттишем, ее охватил спортивный азарт, и она настояла на том, чтобы заключить пари.

Наконец-то я врубился. Теперь мне стало ясно, к чему клонит тетушка Далия.

– А! – воскликнул я. – Понял! Догадался. Уразумел. Она поставила на Тоса, правда?

– Да. И естественно, зная Тоса, я решила, что мое дело в шляпе.

– Конечно.

– Мне и в голову не пришло, что я могу проиграть. Видит Бог, я не питаю иллюзий по поводу моего дорогого Бонзо. Он с колыбели был отчаянный проказник. Но когда я поставила на него в соревновании с Тосом, я считала, что выигрыш у меня в кармане.

– Естественно.

– Бонзо просто шалун, заурядный озорник, а Томас – отпетый хулиган.

– Само собой. Не понимаю, тетя Далия, какие у вас основания тревожиться. Тос долго не выдержит. Обязательно сорвется.

– Да. Но несчастье может произойти раньше.

– Несчастье?

– Да. Берти, здесь затевается нечестная игра, – серьезным тоном сказала тетя Далия. – Когда я заключала пари, у меня и в мыслях не было, что Снеттишемы могут строить такие козни. А вчера мне стало известно, что Джек Снеттишем подбивает Бонзо влезть на крышу и выть в каминную трубу мистера Анструтера.

– Не может быть!

– Еще как может. Бедный больной старик до смерти бы перепугался. А придя в себя, первым делом исключил бы Бонзо из состязания и объявил Томаса победителем.

– Но Бонзо ведь не стал выть в трубу?

– Не стал, – сказала тетя Далия голосом, в котором звучала материнская гордость. – Он наотрез отказался. К счастью, мальчик сейчас влюблен, и это чувство так его изменило, что он с презрением отверг соблазн.

– Влюблен? В кого?

– В Лилиан Гиш. Неделю назад у нас в деревне, в кинотеатре «Сверкающая мечта», крутили старый фильм с ее участием, и Бонзо впервые ее увидел. После сеанса он вышел бледный, на нем лица не было, и с тех пор ведет себя все лучше и лучше. Так что опасность миновала.

– Слава Богу.

– Да. Но теперь моя очередь. Ты думаешь, я спокойно все это проглочу? Если со мной поступают честно, я отплачу сторицей; но если они пускаются на обман, я принимаю вызов. Раз уж пошла такая грубая игра, я тоже внесу в нее свою лепту. Слишком велика моя ставка в этой игре. И я не собираюсь руководствоваться уроками нравственности, преподнесенными мне в нежном возрасте.

– Вы поставили крупную сумму?

– Если бы просто деньги! Я поставила Анатоля против судомойки Снеттишемов.

– Боже правый! Что скажет дядюшка Томас, когда узнает, что Анатоля больше нет?

– И не говори!

– Не слишком ли большое преимущество оказывается на стороне миссис Снеттишем? Ведь известно, что Анатоль несравненный, прославленный повар.

– Ты прав, но судомойка Джейн Снеттишем тоже не лыком шита. Такой, как она, днем с огнем не сыщешь, Снеттишемы сами говорили. В наши дни хорошая судомойка – такая же редкость, как подлинник Гольбейна. Кроме того, мне пришлось дать фору этой Снеттишем. Она меня вынудила. Однако вернемся к тому, с чего я начала. Если конкуренты не брезгуют такими приемами, как искушение Бонзо, мы тоже прибегнем к подобным методам и расставим не одно искушение на пути Томаса. Так что пошли за Дживсом, и пусть он пораскинет мозгами.

– Но я не взял с собой Дживса.

– Не взял?

– Да. Он в это время года всегда ездит в отпуск, в Богнор, ловить креветок.

Лицо тети Далии выразило сильную озабоченность.

– Немедленно пошли за ним! Какая от тебя польза без Дживса, нескладеха несчастный?

Я расправил плечи и выпрямился во весь рост. Я как никто другой уважаю Дживса, но гордость Вустеров была уязвлена.

– Голова на плечах есть не только у Дживса, – холодно проговорил я. – Тетя Далия, положитесь в этом деле на меня. Сегодня к вечеру я представлю на ваше усмотрение полностью продуманный план действий. Если мне не удастся перехитрить Тоса, я съем свою шляпу.

– Чем тебе и придется удовольствоваться, если я проиграю Анатоля, – мрачно заключила тетушка.

Надо вам сказать, ее настроение очень мне не понравилось.

Расставшись с тетей Далией, я принялся изо всех сил размышлять. Вообще-то я всегда подозревал, что тетушка, хоть и выказывает мне расположение и неизменно радуется моему обществу, имеет о моих умственных способностях мнение не столь высокое, как мне бы хотелось. Уж очень часто она меня называет олухом, и если я в ее присутствии высказываю какое-то соображение, или предположение, или идею, тетушка ее встречает ласковым смехом, который меня почему-то обижает. Вот и сейчас, когда мы с ней говорили, она прозрачно намекнула, что в нынешней сложной обстановке, требующей находчивости и сообразительности, Бертрам – существо совершенно никчемное. А я намерен был ей доказать, что она сильно меня недооценивает.

Вы поймете, чего на самом деле стоит Бертрам, если я вам скажу, что не успел я пройти нескольких шагов по коридору, как в голове у меня уже созрел блестящий план. Я придирчиво