Оно выливалось — стекало по щеке, на колени Эйи.

Чак опустил бутыль.

— Он умер, Карл. Бальзам не поможет.

— Продолжай лить!

Карл сжал руку Раффа — и не ощутил пульса. Он прижал палец к горлу юноши.

Ничего.

Карл положил ладонь на левую сторону груди Раффа и принялся ритмично нажимать на ее тыльную строну кулаком, кляня себя за то, что в свое время не прошел курса спасателей.

Оживай, черт тебя возьми, оживай!

— Я сказал: продолжай лить. Капни немного и на руку. — Он прижался своим ртом ко рту юноши, зажал Раффу ноздри и выдохнул. И еще, и еще, и еще…

Карл осознал, что его трясут. Ахира.

— Отпусти его, Карл. Отпусти. Он умер. — Гном взял руки Карла в свои и увлек его от тела.

Голова юноши упала. Невидящий взгляд следовал за Карлом. Чак медленно встал на колени и прикрыл Раффу глаза.

На лицо юноши упала капля… еще одна… Эйя плакала беззвучно, слезы катились по ее щекам и падали на Раффа.

Карл поднял Эйю и повел прочь. Чак застонал — тихонько, и тут только Карл заметил, что маленький воин ранен. Он прижимал ладонь к боку. На его саронге проступило пятно крови с тарелку величиной. Карл поднял бутыль.

— Выпей, — сказал он негромко. — Остальное отдашь раненым. И то, что принесет Тэннети — тоже, если понадобится.

— Хорошо.

Чак поднес бутыль к губам, потом плеснул немного на рану.

Рана тут же закрылась. Заметно ободрившись, Чак взялся за свою саблю.

— Можно мне убить Вотансена, или ты сам?..

Карл рывком обернулся.

— Что?

— Я покажу. Возьми меч. Он может тебе понадобиться.

Карл подошел к мечу, наклонился.

— Эйя, ступай найди Тэннети.

— Нет. Я хочу с тобой. — Она прижалась к Карлу, бок его сразу стал мокрым от ее слез. — А как же Рафф?

Ахира вздохнул:

— Им займусь я.

— Эйя… тут можно не торопиться. — Карл сморгнул слезы. — Ему больше не больно. — Он повернулся к Чаку. — Отведи меня к Вотансену.

За домом Вотансен пользовал раненую женщину: вливал бальзам ей в рот и в глубокую рану на животе.

— Рассказывай, — потребовал Карл.

Чак сплюнул.

— Он нашел две бутылки зелья — но не озаботился поделиться. Ему было не до Раффа… Мне пришлось вырывать у него бутыль.

— Встань, ублюдок, — тихо произнес Карл, нависая над Вотансеном.

Вотансен даже не поднял взгляд.

— Минутку. Я поговорю с тобой, когда закончу.

Протянув руку, Карл схватил Вотансена за волосы и поднял; меч он отбросил: чтобы давать пощечины, нужна свободная рука.

Откуда из подсознания всплыла мысль, что, избив колдуна и вождя клана, он скорее всего вызовет нападение оставшихся мелцев. И наверняка станет в Мелавэе персоной non grata.

Плевать он на это хотел.

— Почему ты не принес ее туда? Мы могли бы спасти его! — прорычал он, сопровождая каждое слово пощечиной. — Почему ты… — Он взял себя в руки и выпустил обмякшее тело Вотансена. Тот осел наземь.

Чак коснулся горла Вотансена.

— Он еще жив. — Приложив клинок лезвием к шее мелца, он глянул на Карла. — Довести меч?

— Оставьте его в покое! — завизжала женщина, кидаясь на Карла. — Тот мальчишка — он был чужак. Не из наших.

Эйя рванулась к женщине и вцепилась ей ноготками в лицо. Карл оторвал девочку.

— Тише, Эйя, тише. Пойдем.

Они собрались на берегу, в полумиле от усеянного телами пляжа. Вдали догорал «Бородавочник», выбрасывая к ночному небу трескучие фонтанчики искр и углей.

В нескольких ярдах от них лежало завернутое в одеяло тело Раффа.

Я не стану хоронить его в земле Мелавэя. Не стану осквернять этим его тело. Рафф будет похоронен в Киррике — не здесь.

Карл скользил взглядом по лицам. На всех — скорбь, только у Тэннети к скорби почему-то примешивалось разочарование. И удовлетворение. Второе Карл понимал. В конце концов, она сквиталась с рабовладельцами. Но — разочарование?

— Тэннети? Что-то не так?

Она помотала головой. Прямые волосы хлестнули ее по лицу.

— Я так и не нашла его. Того, кто убил Фиалта. Я осмотрела все тела, но… — Она ударила кулаком по песку. — Он ушел.

— Нет. Не ушел. — Карл показал на горящий корабль. — Тот, кто убил Фиалта, был их вожаком, верно? Черные волосы, тонкая улыбка…

В свете пожара на ее блестящем от пота лице проступила улыбка.

— Ты убил его?

— Да. Он и пара его дружков загнали меня в каюту Ганнеса. В ловушку. Так они думали.

Долгий миг Тэннети смотрела на него, и на ее непроницаемом лице не отражалось никаких чувств.

— Спасибо, Карл. — На мгновение ее ладони сжали его руку, потом она выпустила ее и отвернулась. Отошла на не сколько ярдов, остановилась и уставилась на горящий корабль.

Глядя в одну точку, Эйя набирала в ладони песок… он струйками высыпался сквозь пальцы… все повторялось снова. Вот она поднялась — совершенно бесшумно, — отошла к куче выброшенного морем топляка, где были привязаны лошади, и погладила Морковку по морде. Лошадь фыркнула, потом лизнула ее.

Подошел Карл, остановился рядом.

— Будешь скучать по Морковке?

— Нет. — Морковка наклонила голову. Эйя прижалась щекой к лошадиной шее. — Я не могу. Не могу оставаться здесь.

Карл потрепал ее по плечу.

— Они не знали про Раффа. Не знали, что он твой друг. — Слова звучали фальшиво даже для него самого. Но и подталкивать ее к уходу из дому он не мог.

— Нет. Им просто все равно. Я… — Она всхлипнула. Повернулась, обняла Карла, ткнулась лицом ему в бок. Бок тут же намок.

— Иди поговори с родителями, с кланом. Если захочешь уйти с нами — мы не против. — Он погладил ее по голове. — Ты же знаешь.

— Не хочу я говорить с ними. Они позволили Раффу Умереть. Я хочу с вами.

— Подумай хорошенько.

— Но…

Карл развел ее руки.

— Просто подумай — еще раз.

Он повернулся и пошел к остальным.

Ганнес разлегся на песке, явно наслаждаясь тем, что остался жив. Со временем он пожалеет — разумеется! — о потере корабля, но эта утрата не ударит по нему так сильно, как потеря «Гордости».

Чак уже проходил через все это. Просто еще один день жизни солдата удачи.

Само собой.