– Нет, что ты, мама! – поспешила солгать в ответ Мария, потому что такое случалось, и не раз, особенно когда Хозе принимал на грудь слишком много. – Просто Хозе изо всех сил пытается сделать так, чтобы нашей дочери было хорошо.

– Да, а заодно и набить свои грязные карманы теми денежками, которые она заработает! – недовольно фыркнула в ответ Паола. – Честное слово, я до сих пор не понимаю, что ты в нем нашла… За исключением того, что болтается у него между ног. А ведь мы с отцом в свое время подыскали тебе такую стоящую партию, думали выдать тебя замуж за одного из родственников отца. Но ты сама решила свою судьбу, и я всегда знала, и тогда, и сейчас, что ты еще не раз горько пожалеешь о своем выборе. – Паола помолчала, словно желая, чтобы каждое ее слово дошло до сознания дочери. – Впрочем, я пришла к тебе не за тем. Хочу, чтобы ты завтра вместе со своей семьей навестила нас. И привела с собой Лусию. К нам сейчас приехало много родственников из Барселоны. Все захотели побывать на фестивале фламенко. И все они горят желанием познакомиться с моей знаменитой внучкой. По этому случаю я собираюсь накрыть стол. По крайней мере, и вы все хоть поедите по-людски, – добавила мать, бросив презрительный взгляд на жалкую кучку моркови и вилок капусты – все, что оставалось у Марии для того, чтобы приготовить на сегодня ужин.

– Si, мама, – послушно закивала головой Мария.

Паола медленно поднялась с табуретки.

– Ровно в час, без опозданий, – предупредила она на прощание и величаво выплыла из пещеры.

Мария не двигалась с места. Как странно устроена жизнь, размышляла она уныло. Вступаешь в нее полный надежд и самых радостных ожиданий, а потом благие намерения рассыпаются в прах, и все оборачивается тем, что есть у нее сейчас, на данный момент. А на данный момент у нее есть лишь одно: она не состоялась ни как хорошая жена, ни как хорошая мать. В глазах защипало от подступивших слез, но она торопливо смахнула их рукой. Кого ей винить в том, что все так вышло? Только саму себя.

– Hola, Мария.

Она подняла голову и увидела своего соседа Рамона, неловко переминавшегося у двери. В детстве они дружили. Рамон был славным мальчиком, спокойным, рассудительным, самостоятельным. Возможно, его тихий нрав стал следствием того, что в семье он был самым младшим из девятерых детей, один задиристее другого. Он женился на своей кузине из Севильи, и молодые обустроили себе пещеру по соседству с пещерой Марии и Хозе. Два года тому назад Юлиана умерла, рожая третьего ребенка, и оставила Рамона вдовцом с целым выводком голодных ртов.

– Проходи! – улыбкой приветствовала его Мария.

– Вот принес тебе немного апельсинов. – Рамон показал на корзину с апельсинами, а Мария при виде этих ярких ароматных фруктов почувствовала, как рот мгновенно наполнился слюной.

– Gracias, но где ты их взял? – Мария бросила на него пристальный взгляд.

– Так мой хозяин рассчитался за минувшую неделю. Всем заплатил за работу апельсинами, – ответил Рамон и стал перекладывать апельсины в ее корзину. – Говорит, урожай в этом году плохой, не хватит песет, чтобы рассчитаться с нами деньгами. – Рамон обреченно пожал плечами. – А я и не жалуюсь. Во всяком случае, он дает мне работу и честный заработок круглый год. Хотя, если откровенно, уже надоело питаться одними апельсинами.

– Большое тебе спасибо, – прочувствованно поблагодарила соседа Мария. Потом сунула руку в корзину и взяла самый крупный апельсин. Сняла с него кожуру и откусила, ароматный сок брызнул из плода, тут же наполнил рот и даже потек по подбородку. – Так обидно! Вокруг, куда ни глянь, раскинулись апельсиновые рощи, а у нас нет денег, чтобы купить себе хотя бы немного апельсинов и полакомиться ими.

– Но мы-то уж с тобой хорошо знаем, жизнь – увы! – не всегда бывает справедливой.

– Хочешь воды? Больше мне и предложить тебе нечего.

– Si, Мария, gracias.

– А где твои дочери? – поинтересовалась она у соседа, протягивая ему кружку с водой.

– Ушли вместе с дедушкой и бабушкой, которые приехали к нам из Севильи, на конкурс. Такое впечатление, что в эти дни в Гранаду съехались все. А твои где?

– Хозе и Лусия тоже там…

– Слышал от своего приятеля, что она вчера танцевала и стала настоящей знаменитостью, – заметил Рамон.

– Да, выступала, – коротко обронила Мария. – Эдуардо пошел за водой. А вот где Карлос и Филипе, ума не приложу.

– Значит, мы тут с тобой пока одни. Можем пару минуток и посидеть, передохнуть немного. У тебя усталый вид, Мария.

– Нынче в Сакромонте у всех усталый вид, Рамон.

– Нет, Мария, я про другое. Смотрю на тебя и чувствую, как у тебя душа болит.

Рамон скользнул по ней быстрым взглядом. От его участливых и теплых слов у Марии комок подступил к горлу.

– Что тебя так изводит?

– Да вот переживаю за своих мальчишек. Дай бог, чтобы они были живы. – Одна подняла глаза и встретилась с Рамоном взглядом. – Вот подрастут твои детки немного, и ты сам поймешь, что это такое – иметь взрослых детей.

– Остается лишь надеяться, что, и став взрослыми, они будут продолжать слушаться своего отца.

– Дай тебе бог, чтобы именно так все и было. А сейчас, прости, но мне надо заниматься домашними делами.

Мария поднялась с табуретки, и в эту минуту Рамон положил свою руку поверх ее руки.

– Если тебе будет нужна какая-нибудь помощь, не стесняйся, только скажи. Мы ведь с тобой всегда дружили, si?

– Si. Gracias, но у меня пока все хорошо. И еще раз спасибо тебе за апельсины. Сейчас выдавлю из них свежий сок, будет чем угостить тех, кто придет сюда, чтобы повидаться с Лусией.

– Это тебе спасибо, Мария. Я ведь после смерти жены мог спокойно ходить на работу, потому что знал, что мои дети под надежным присмотром.

– Но мы же с тобой соседи, Рамон. А соседи всегда должны помогать друг другу.

Мария проследила взглядом, как Рамон вышел из ее пещеры, и мысленно представила себе его таким, каким он был когда-то, в юности. Он тогда везде и всюду неотступно следовал за нею и часто просил ее станцевать под аккомпанемент его гитары. Но Мария всегда отвечала отказом. Он ей тогда казался совсем непривлекательным парнем.

Она принялась чистить апельсины, время от времени соблазняясь видом плодов и отправляя в рот очередную сочную дольку. Интересно, размышляла она, занимаясь этим приятным делом, был ли в нее тогда влюблен Рамон.

– Мария Амайя Альбейсин! – тут же одернула она себя вслух. – Нашла о чем думать! Ты уже добитая жизнью старуха, а туда же! Все еще цепляешься за прошлое…

– Хозе, просыпайся! Мы приглашены к моим родителям на обед. И где мальчики? Ты видел их вчера вечером в Альгамбре? Хозе! – Мария инстинктивно вскинула руку вверх. Ей невыразимо хотелось сейчас ударить мужа по испитой физиономии, чтобы привести его в чувство. Судя по яркому солнечному свету на улице, время уже приближалось к полудню. Надо спешить! Да и душа у нее не на месте. Куда подевались Карлос и Филипе? Но вместо того, чтобы начать хлестать мужа по лицу, она опустила руку и принялась осторожно трясти его за плечи. Бесполезно. Он даже не пошевелился во сне. Тогда она стала трясти его сильнее.