– Что такое, женщина?! – свирепо уставился на нее Хозе, продрав глаза. – Или мужчина не имеет права выспаться как следует после такого оглушительного успеха? Можно сказать, после величайшего триумфа в своей жизни…

– Мужчина имеет право на все, но только после того, как он скажет своей жене, видел ли он за последние два дня своих детей?

– Разве Лусия не спит сейчас мирным сном рядом с тобой? – вопросил Хозе, вяло махнув рукой на свернувшееся в клубок тело девочки, крепко спавшей на тюфяке рядом с кроватью.

– Я спрашиваю тебя не о Лусии, и ты прекрасно понимаешь это, – неожиданно осмелела Мария, вспомнив вчерашние упреки своей матери. – Я хочу знать, где сейчас Карлос и Филипе.

– Понятия не имею! Такой ответ тебя устраивает? Ты – мать, и дети – это твоя забота. Разве не так?

Мария отвернулась от мужа и перевела взгляд на Лусию, которая продолжала спать тем же беспробудным сном, каким недавно дрых ее отец. Она подняла девочку с матраса и понесла ее на кухню.

– Просыпайся, Лусия! Ну же! Твои дедушка и бабушка ждут нас всех у себя через час.

– Мама, – сонным голосом отозвалась девочка, все еще не в силах разлепить свои глазки. Мария усадила ее к себе на колени, взяла влажную тряпку из таза и стала протирать ею грязное личико дочери.

– Опять тебя вчера закармливали шоколадом, да? – спросила она у Лусии, энергично орудуя тряпкой, стирая следы шоколада с губ и щек дочери.

– Ay! Да. – Лусия блаженно улыбнулась, взглянув на мать, а та принялась стаскивать с нее платье фламенко, шлейф у которого был сплошь перепачкан какой-то бурой грязью. – Они просили меня только об одном: чтобы я танцевала. А за это они давали мне монетки и конфеты.

– А сегодня ты должна будешь станцевать снова, на сей раз перед своими дедушкой и бабушкой. Но только не в этом! – добавила Мария, усаживая голенькую девочку прямо на пол. Потом свернула в охапку грязное платье и бросила его в корзину, куда она обычно складывала грязное белье. – Пойдешь вот в этом. – Она извлекла из шкафа чистое цельнокройное платьице, украшенное ручной вышивкой по подолу юбки и вокруг шеи. Изящная вышивка хоть как-то маскировала дешевизну ткани. – Надевай!

– Но, мамочка, я же носила это платье, когда мне было шесть лет! Оно же только для маленьких девочек.

– И тем не менее оно и сегодня тебе впору! – резонно заметила Мария. Не может она допустить, чтобы ее дочь, которая наверняка сегодня будет в центре внимания всех гостей, опозорила ее, танцуя в грязном платье. Хватит с нее уже того, что ее опозорил муж. Да и сыновья непонятно где шляются…

– А сейчас давай я расчешу твои волосы и заплету их в косы. Только сиди спокойно, не шевелись, ладно? А потом я дам тебе стакан свежего апельсинового сока.

– Апельсиновый сок? Где ты его взяла, мама?

– Какая разница где? Взяла и все тут.

После того как Мария привела в порядок волосы дочери и отправила ее на улицу с кружкой свежего сока, она занялась собственным туалетом. Наспех ополоснулась холодной водой в тазу, который наполнил для нее Эдуардо, и натянула на себя чистую белую блузку. Потом втерла в свои длинные черные волосы немного драгоценного миндального масла и наощупь, безо всякого зеркала, свернула их в аккуратный узел на затылке. Затем смочила слюной детский пушок на висках и сделала из него два упругих завитка, приятно ласкавших обе щеки.

– Нам надо поговорить о том, что было вчера, – обратился к ней Хозе, входя в кухню.

– Давай отложим все разговоры на потом. Сейчас нам надо поторопиться к моим родителям. Вот твоя самая нарядная жилетка. Я ее только что вычистила. – Она протянула жилетку мужу.

– Дело в том, что мы с Лусией получили предложения… Много предложений, касающихся работы.

– Надеюсь, ты сразу же отказался? Ведь она еще совсем ребенок.

– Неужели ты думаешь, что люди обращают внимание на подобные пустяки? Если Лусия сможет танцевать у кого-то в баре, завлекая к хозяину новых клиентов, то он найдет способ, как все уладить.

– И откуда же к тебе поступили подобные предложения?

– Отовсюду. Из Севильи, из Мадрида, из Барселоны. Все хотят заполучить ее, Мария, и мы будем последними дураками, если упустим такой выгодный случай.

Хозе стал напяливать жилетку прямо на свою грязную, пропахшую потом рубашку. Мария невольно замедлила шаг и остановилась.

– Но ты ведь не принял ни одного из этих предложений? Ведь так?

– Я… Давай обсудим все позже. А где завтрак?

Мария больно прикусила губу, но промолчала в ответ. Молча подала мужу миску с кашей. А апельсиновый сок она заранее спрятала подальше от его глаз. Иначе выпьет весь сок один. Хозе потащился со своей миской на крыльцо и тут же, по своему обыкновению, закурил сигару: ел кашу и одновременно дымил сигарой. А Мария отправилась на поиски Эдуардо, который как раз заканчивал одеваться.

– Ты видел вчера своих братьев?

– Рано вечером, да.

– Они тоже смотрели выступления?

– Нет, просто шныряли в толпе, si. – Эдуардо поспешно отвел глаза в сторону.

– И где же они сейчас пропадают, хотела бы я знать?

– Понятия не имею, мама. Хочешь, я пойду, что-нибудь разузнаю?

– Ты мне чего-то не договариваешь, сынок. Верно ведь? – Мария окинула сына внимательным взглядом.

– Да нет, мама, ничего такого… – Эдуардо повязал вокруг шеи шарф в красно-белую клетку. – Так я пойду поузнаю?

– Только прошу тебя, не задерживайся. Мы должны быть у твоих деда и бабушки ровно в час, – крикнула Мария ему вдогонку, когда он торопливым шагом выскочил из пещеры.

Пещера родителей Марии находилась в самом низу, почти у подножья горы, что, с точки зрения социального статуса жителей Сакромонте, расценивалось как самое высокое место в местной иерархии: живя внизу, они как бы располагались на самой вершине общежития. В пещеру вела настоящая парадная дверь из дерева, небольшие оконца украшены ставнями, бетонные полы устланы разноцветными половиками и паласами. На кухне даже имелось некое подобие водопровода: воду они качали из колодца, расположенного рядом, имелась также отдельная плита, на которой готовили только еду. Самодельную мебель из местной сосны смастерил сам отец Марии. Когда Мария вошла в пещеру, она увидела, что столы уже ломились от обилия угощения.

– А вот и ты, Мария! И моя крошка Лусия тоже пришла. – Паола горячо обняла внучку. – Ну, вот она, наша красавица! – громогласно объявила она, входя в гостиную, расположенную за стенкой. Мария робко последовала за матерью, отрешенно уставившись на множество лиц, среди которых она никого не узнала. Хорошо, что Паола пока не обратила внимания на то, что муж Марии и ее сыновья не появились в доме вместе с ней.

Лусию немедленно взяли в плотное кольцо многочисленные родственники: все, от мала до велика, приветствовали девочку, у Марии даже в ушах зазвенело от их радостных восклицаний, гулким эхом отдававшихся в комнате.