— Йоста, может, достанешь свое, чтобы другие тоже видели?

С улыбкой Йоста встал и достал удостоверение.

— Вау! Как по телевизору! — восхитился Йон. Он разглядывал карточку какое-то время, потом вернул ее Пауле.

— К вам в руки попали опасные вещи. Надеюсь, вы это уже поняли, — сказала Паула, стараясь смягчить свой тон.

— Мм… — Опустив глаза, Йон снова принялся теребить одеяло.

— Но никто на вас не сердится. Ни родители, ни учителя, ни мы.

— Мы думали, это сладости.

— Да, этот порошок похож на сахарную пудру, — согласилась Паула. — Кто угодно мог перепутать.

Йоста сел обратно на стул. Паула думала, что у него тоже будут вопросы, но, похоже, он решил предоставить ей вести этот разговор. Впрочем, Паула не возражала. Она всегда хорошо ладили с детьми.

— Папа сказал, что это наркотики, — сообщил Йон.

— Ты знаешь, что такое наркотики?

— Это яд. Но от него не умирают.

— Иногда умирают. Ты прав, это такой яд. Поэтому вы должны помочь нам узнать, откуда он взялся, чтобы другие люди не отравились. — Она говорила спокойно, и Йон начал успокаиваться.

— Вы вправду не сердитесь на нас? — Он отважился поднять глаза, нижняя губа его подрагивала.

— Конечно. Честное скаутское, — сказала Паула, надеясь, что это выражение не слишком устарело. — И родители тоже не сердятся. Они просто за вас волнуются.

— Мы нашли пакет у съемных домов. Мы там вчера мячик кидали об стену. Там еще фабрика есть рядом — высокое здание без окон. Мы там часто играем в мяч. Мы искали в мусорках бутылки, чтобы сдать, и нашли этот пакет. И решили, что это конфеты.

Рассказывая, он продолжал вытягивать нитки из покрывала.

— А почему вы сразу их не попробовали? — спросил Йоста.

— Решили, что это крутая находка и надо ее показать ребятам в школе. К тому же так интереснее, потому что там запрещено есть сладости. Мы хотели еще угостить одноклассников. Совсем чуть-чуть.

— В какой именно урне? — спросила Паула. Она, кажется, поняла, о какой фабрике идет речь.

— Около парковки.

— А справа там лес, да?

— Именно так.

Паула посмотрела на Йосту. Урна, про которую говорил мальчик, находилась прямо у подъезда Матса Сверина.

— Спасибо, парни, вы нам очень помогли, — сказала она, вставая.

В животе у нее появилось новое ощущение. Может, им наконец удастся найти разгадку тайны.

Фьельбака, 1871 год

Пастор был полным и болезненным и с благодарностью принял руку Карла, спускаясь с лодки. Эмели поклонилась. Ни разу она не посещала церковную службу в деревне, и теперь ей стало стыдно. Только бы пастор не подумал, что она не верит в Бога или ленится ходить в церковь.

— Здесь одиноко. Но красиво, — отметил пастор. — Тут ведь еще живет кто-то, кроме вас двоих? — обратился он к Карлу.

— Юлиан, — ответил тот. — Он готовит маяк к работе. Но я могу его позвать, если хотите.

— Да, позовите, пожалуйста.

Не спрашивая разрешения, пастор пошел к дому.

— Раз уж я оказался в ваших краях, то хочу встретиться со всеми, — усмехнулся он, пропуская Эмели вперед в дом. Карл поспешил к маяку.

— Как у вас тут чисто, — прокомментировал пастор, оглядывая дом.

— У нас очень простое жилище, — смутилась Эмели, пряча руки в передник. Выглядели они ужасно после работы по дому, но комплимент священника ее обрадовал.

— Простота тоже может быть прекрасной. И, как я вижу, Карлу повезло с такой хорошей женой, — сказал он, присаживаясь на кухонный диван.

Смущенная, Эмели не знала, что ответить.

— Надеюсь, вы не откажетесь от кофе, — спросила она, усиленно думая, что можно подать с кофе — у них были только сухари, которые она заготовила на зиму. Но что делать, он же приехал неожиданно…

— От кофе я никогда не отказываюсь, — улыбнулся священник.

Эмели начала успокаиваться. Местный пастор не был похож на строгого отца Берга из ее прошлой общины. Одна мысль о том, чтобы сесть за один стол с отцом Бергом, привела бы женщину в ужас. Открылась дверь. Вошел Карл, а за ним Юлиан, который старался не смотреть пастору в глаза.

— Так это Юлиан? — улыбнулся пастор, но тот только кивнул и вяло пожал протянутую руку.

Карл с Юлианом присели напротив пастора, а Эмели начала накрывать стол к кофе.

— Надеюсь, вы следите за тем, чтобы ваша жена не изнуряла себя в ее положении? Она хорошо следит за домом. Вы должны ею гордиться.

Карл сперва молчал, потом ответил:

— Да, Эмели усердна.

— Ну, хватит, садись, — пастор показал Эмели на место рядом с собой.

Женщина подчинилась. Она не могла отвести глаз от черной сутаны и белого воротничка. Никогда Эмели не сидела так близко к священнику. С отцом Бергом такое и представить нельзя было. Дрожащими руками она налила всем кофе. Себе — в последнюю очередь.

— Это чудо, что вы добрались до наших краев, — сказал Карл, красноречиво давая понять, что жаждет узнать, что здесь понадобилось священнику.

— Вы же не заглядываете к нам в церковь, — ответил священник, отпивая кофе, куда он положил три кусочка сахара. На вкус Эмели — слишком сладко.

— Это так, но нам сложно отсюда добираться. Нас только двое, и кто-то все время должен следить за маяком. Так что свободного времени не остается.

— Ну на пивную «У Абелы» его хватает, как я понял.

Карл словно уменьшился в размерах. Эмели смотрела на него и недоумевала, почему она так сильно боится этого человека. Потом вспомнила тот вечер и инстинктивно схватилась за живот.

— Да, мы не ходили в церковь так часто, как бы нам хотелось, — произнес Юлиан, по-прежнему не поднимая глаз. — Но Эмели читает нам Библию каждый вечер. Так что наш дом такой же христианский, как и все другие.

Эмели в ужасе уставилась на Юлиана. Как он может вот так нагло лгать святому отцу прямо в лицо?! Если в этом доме кто и читал Библию, то только сама Эмели, когда у нее выдавалась свободная минутка, и читала она про себя. Ни Карл, ни Юлиан ни разу не выразили интереса к священной книге. Наоборот, они высмеивали ее набожность.

Пастор кивнул:

— Рад слышать. В таких местах, где нет поблизости церкви и людей, просто необходимо обращаться к Библии за утешением. Но я был бы еще более рад видеть вас чаще в церкви. Особенно вас, дорогая Эмели.

Он потрепал ее по коленке, от чего женщина чуть не подпрыгнула. Хватит с нее уже и того, что она сидит рядом со священником. Ей пришлось приложить все усилия, чтобы не сбежать из кухни — так она нервничала.