— Я говорил с вашей тетей. Она переживает, потому что давно вас не видела. А теперь, когда Эмели носит ребенка, ей надо бы показаться врачу, чтобы убедиться в том, что все в порядке.

Он строго взглянул на Карла, отчего тот заерзал на сиденье и ответил, уставившись в стол:

— Да.

— Тогда решено. Когда вы в следующий раз поедете в деревню, возьмите с собой милую Эмели и покажите ее врачу. Ваша тетушка тоже будет рада визиту. — Подмигнув, пастор потянулся за сухариком. — Какие вкусные, — довольно причмокнул он.

— Спасибо, — поблагодарила Эмели.

Она умирала от желания поехать в деревню и увидеть других людей. Может, Карл позволит ей теперь ходить в церковь. Это сделает ее жизнь на острове легче.

— А теперь я, пожалуй, пойду. Думаю, старина Карлссон уже меня заждался. С его стороны было очень любезно отвезти меня к вам, но теперь нам пора обратно. Благодарю за кофе и сухари.

Пастор поднялся, и Эмели тоже вскочила, чтобы проводить его.

— Смотри-ка, у нас животы почти одинаковые, — усмехнулся пастор.

Эмели вся покраснела от смущения. А потом невольно улыбнулась. Пастор был таким милым, что ей хотелось упасть на колени и целовать ему ноги в благодарность за то, что он приехал к ним и попросил взять ее в деревню.

— Вы слышали, что говорят об острове? — спросил пастор, когда Карл с Эмели проводили его до лодки. Юлиан, пробормотав слова прощания, вернулся на маяк.

— Вы о чем? — спросил Карл, помогая пастору взобраться в лодку.

— О том, что здесь видели призраков. Но это все пустая болтовня. Или вы тоже что-то видели? — Он усмехнулся, его полные щеки подрагивали.

— Мы тут в призраков не верим, — ответил Карл, отвязывая канат.

Эмели ничего не сказала. Но, прощаясь с пастором, она думала о том, что духи были ее единственной компанией на острове. Однако, расскажи она об этом священнику, он бы не поверил. Пока они шли к дому, Эмели краем глаза следила за духами. Она их не боялась. Даже теперь, когда они начали показываться ей. Она знала, что духи не желают ей зла.

— Алло, Анника! Паула меня искала, а теперь я не могу до нее дозвониться.

Патрик стоял на улице перед офисом «Фристада», прижав мобильный к правому уху и зажав пальцем левое ухо. Но уличный шум все равно заглушал все. Он не расслышал ответ Анники и вынужден был переспросить:

— Что ты говоришь? Школа? Погоди, я ничего не слышу… Кокаин? Да, я понял. Больница в Уддевале.

— Что она сказала? — спросил Мартин.

— Первоклассники нашли пакет с кокаином и умудрились его попробовать, — мрачно сообщил Патрик.

— Вот же черт… Как они?

— Они в больнице. Судя по всему, дети вне опасности. Там Йоста с Паулой.

Они сели в машину. Пока Патрик вел, Мартин задумчиво смотрел в окно.

— Первоклассники… А я-то думал, что в школе они в безопасности. Особенно в такой деревне, как Фьельбака. У нас ведь не какой-нибудь крупный город с криминальными районами. И тут такое происходит…

— Я тоже ничего не понимаю. В нашем детстве все было по-другому. По крайней мере, в моем, — поправился он, вспомнив о разнице в возрасте между ним и Мартином.

— В моем детстве тоже такого не случалось, — вздохнул Мартин. — Хотя вместо счет мы уже пользовались калькуляторами.

— Как смешно!

— Тогда все было так просто. Мы играли в школьном дворе, гоняли мяч, стреляли из рогатки. У нас было нормальное детство. Теперь же все хотят как можно быстрее вырасти. Чтобы можно было курить, пить и заниматься сексом. И все это еще в средней школе.

— Да… — помрачнел Патрик. Ему стало не по себе при мысли о том, что через несколько лет Майя пойдет в школу. Времена изменились. Но его пугала мысль о том, что дети вырастут. Ему хотелось, чтобы они как можно дольше оставались детьми. А что касается Майи, так она может жить с родителями хоть до сорока лет.

— Но все равно кокаин в школе — это из разряда экстраординарных вещей, — сказал он больше себе в утешение.

— Да, ребятам не повезло. Хорошо еще, что они вне опасности. Все могло быть хуже.

Хедстрём кивнул.

— Поедем туда? — спросил Мартин, когда увидел, что Патрик свернул в центр.

— Я рассчитываю, что Йоста с Паулой справятся. Я ей позвоню, но думаю, сейчас важнее поговорить со съемщиком квартиры Матса и его соседями, раз уж мы здесь. Было бы жаль сразу ехать назад.

Патрик набрал номер Паулы. На этот раз та ответила. Мартин внимательно прислушивался к разговору. Через пару минут разговор был окончен.

— Они со всем справляются. Так что будем действовать согласно плану. Может, заедем в больницу на обратной дороге.

— Хорошо. Выяснилось, откуда взялся кокаин?

— В мусорке перед подъездом дома, где жил Матс Сверин.

Мартин задумался.

— Думаешь, между этими двумя происшествиями есть связь?

— Кто знает, — пожал плечами Патрик.

— Нам прекрасно известно, что в этом доме живет предостаточно человек, которые способны употреблять наркотики. Но нашли его именно у подъезда Матса, а это уже наталкивает на определенные мысли.

Мартин наклонился вперед, вглядываясь в дорожные указатели:

— Нам сюда. Улица Эрик Дальбергсгатан. Какой номер?

— Сорок восемь.

Патрик резко затормозил перед переходом, по которому степенно шла пожилая дама. С трудом дождавшись, пока старушка ступит на бордюр, он резко рванул с места.

— Спокойнее, — Мартин схватился за дверцу.

— Вот он. Сорок восемь.

— Надеюсь, кто-нибудь дома. Надо было, наверное, позвонить, предупредить…

— Посмотрим, может, нам повезет.

Оставив машину, они пошли к красивому старому кирпичному дому, в каких обычно бывают паркетные полы и высокие потолки с лепниной.

— Как зовут человека, который снимает квартиру Матса? — спросил Мартин.

Патрик вытащил из кармана бумажку.

— Йонссон. Расмус Йонссон. Он живет на втором этаже.

Кивнув, Мартин начал звонить по домофону. Кстати, там, среди фамилий рядом с кнопками, по-прежнему значился Сверин.

— Да? — послышалось из скрипучего домофона.

— Мы из полиции. Мы хотели бы поговорить с вами. Откройте, пожалуйста! — попросил Мартин громким голосом.

— По поводу?

— Мы все объясним внутри. Вы откроете?

Раздался щелчок, потом жужжание, показывающее, что дверь открыта. Они поднялись на второй этаж.

— Нам сюда, — показал Мартин на дверь.

Он позвонил в дверь, и сразу послышались шаги. Дверь открылась на цепочку. Молодой человек лет двадцати подозрительно оглядел посетителей.