уставились на него. Ловцы забыли на радостях, что он здесь впервые, а остальные только сейчас осознали, что гости пришли не обычным составом, а вчетвером. Первым опомнился Самуил. Сказал:

– Это Миша, наш друг. Он настолько прекрасный, что я ему даже свою кружку отдам.

И действительно протянул ему кружку с глинтвейном, который едва успел пригубить. Миша не стал отказываться – чай, не последний кусок у сироты отбираю, Самуилу нальют еще.

Попробовал глинтвейн и снова перестал понимать, где находится. Ладно, договорились, не в Лейне, но в ТХ-19 совершенно другой алкоголь. Здесь вообще все другое, как и положено в потусторонней реальности, в том числе еда и напитки. Не то чтобы плохие, нормальные, но Миша (Анн Хари) всегда остро чувствовал разницу, хотя в чем она собственно заключается, словами бы не объяснил. А этот глинтвейн казался совершенно домашним, хотя именно такого – из белого муската, с сушеными яблоками – он дома не пил. От удивления выпил всю кружку практически залпом, хотя планировал растянуть ее на весь вечер. Но этот номер у него не прошел.

Сказал хозяйке:

– Боже, как вкусно!

Та торжествующе рассмеялась:

– Все, попались! Значит, снова сюда вернетесь. Надеюсь, еще не раз.

– Да, – согласился Миша, – попался. Ловушка захлопнулась. Теперь я навеки ваш.

– Стойте на месте, – попросил Мишу высокий молодой человек со спутанными смоляными кудрями. На его плече сидел небольшой, длинный и гибкий зверь.

Человек подошел к нему вплотную, сказал:

– Я Артур, а это Артемий. Он куница. И очень хочет исследовать вас. Но без вашего разрешения он к вам не полезет. Артемий – тактичный чувак.

– Куница? – удивился Миша. – Ну точно! А я гадаю, что он за зверь. Пусть исследует. Только погодите секунду, сниму рюкзак.

Снял, задвинул под ближайшее кресло и обратился лично к Артемию:

– Я готов. Если хочешь, перелезай.

Куница Артемий кивнул совершенно по-человечески и миг спустя уже был на его плече. Щекотно обнюхал ухо и шею, потом перелез на другое плечо, повозился там и наконец устроился, а хвост аккуратно уложил в капюшон.

– Надо же! – восхитился Артур. – Артемий с первого взгляда вас полюбил.

– Как Раусфомштранд меня, – подала голос Надя, сидевшая в обнимку с полосатым котом. – Тоже с первого взгляда. Мы с тобой тут самые роковые. Похищаем сердца!

Час спустя, со всеми перезнакомившись (но все еще путая их имена), Миша сидел в очень ветхом на вид, зато бесконечно удобном на ощупь кресле, с уже третьей кружкой удивительного глинтвейна в руках. Куртку он так и не снял, потому что куница Артемий прочно обосновался на его плече; ему было немножко жарко, ровно настолько, чтобы расслабиться и разомлеть, как на пляже, только вместо зеркального неба здесь был потолок темно-синего цвета и пестрые рыбы на нем. Он устал от полноты впечатлений, был спокоен и капельку пьян, поэтому – «Да конечно, только поэтому», – думал Миша (Анн Хари) – воздух (не воздух!) звенел, светился, дрожал, тек во все стороны сразу, как на Белом мосту дул во все стороны ветер, и вот прямо сейчас это странное место и правда было филиалом Грас-Кана, как ему обещали друзья.

Вильнюс, май 2021 года

– Да не переживай ты так, – сказал Миша (Анн Хари). – Тоже мне великое горе. Я отлично посплю на полу. А завтра сниму номер в гостинице к вам поближе. Что-нибудь да найду.

– Сложно не переживать, когда свалял дурака, – вздохнул Тим (Та Ола). – Пригласил тебя жить вместе с нами. Расписал, как будет отлично. Еле уговорил! А что спальных мест у меня всего три, если считать с кухонным диваном, просто не вспомнил. Не сообразил.

– Это не страшно, – отмахнулся Миша, чье благодушие было несокрушимо после звенящего воздуха в «Крепости», глинтвейна, куницы и всего остального, что сегодня случилось с ним. – Урони меня на пол, задвинь в темный угол, накрой чем не жалко, и я мгновенно усну.

– Это не страшно, – повторил за ним сосед Тима, Отто по прозвищу Труп. И продолжил уже по-немецки, на своем родном языке: – У меня за кухней вторая комната. Очень маленькая, но с окном, и софа туда поместилась. Плюс письменный стол со стулом и шкаф для одежды в стене. В прошлой жизни, когда все ездили куда хочется, она была комнатой для гостей. А теперь стоит пустая, и меня это бесит. Постоянно напоминает, что мы заперты как в тюрьме. Я уже понял, что вас это не касается. Вы только что неизвестно откуда приехали; я не буду спрашивать, как. Наверняка у вас просто есть нужные справки, но мне больше нравится думать, что вы оказались тут чудом. Мы все сейчас позарез нуждаемся в чудесах. Если уж с нами они не случаются, то пусть хотя бы происходят у нас на глазах.

– Мы – чудом. Без справок. Честное слово, – серьезно сказал ему Самуил.

– Я так и знал! – просиял сосед и обратился к Тиму: – Будет круто, если твой друг согласится пожить в моей комнате. Может, она от этого снова станет комнатой для гостей? А вместе с ней весь мир расколдуется? Ну или, наоборот, заколдуется. Перестанет быть скучной тюрьмой.

– На весь мир я бы не особо рассчитывал, – заметил Самуил. – Даже не представляю, где и какой компанией надо для этого переночевать. Но одна твоя комната – может. Теоретически. А как выйдет на практике, расскажешь потом.

Тим повис на шее соседа:

– Ты лучше всех в мире! С меня причитается, сам придумай, чего.

Он повернулся к Мише:

– Ты согласен? Так хорошо?

– У Отто есть кот, – оживилась Надя. – Черный, с белыми лапками. Очень умный и ласковый. Соглашайся, тебе повезло!

– Спасибо вам всем огромное, – рассмеялся Миша (Анн Хари). – Я и так-то на все согласен заранее, а уж если с котом!..

– Только кот, наверное, спрячется, – предупредил его Отто (Труп и сосед). – Он приютский. Чужих до сих пор боится, хотя живет со мной уже много лет.

– Ко мне долго привыкал, – подтвердил Тим. – Раз на пятый, кажется, показался. Прошелся по комнате торжественно, как по подиуму, и назад под диван.

– А ко мне сразу вышел, – похвасталась Надя. – И лег на ногу. И замурлыкал. Я на радостях почти полчаса простояла столбом.

– Пусть прячется, если ему так надо, – сказал Миша. – Все равно он считается. Невидимый кот – тоже кот.

– Все эти годы я был уверен, что у тебя тяжелый характер, и с тобой совершенно невозможно договориться, – шепнул ему Самуил. – Сейчас уже и не вспомню, кто мне такую глупость сказал.

– Да кто угодно мог, – невольно улыбнулся Миша (Анн Хари). – Потому что это не глупость, а общеизвестный факт. Просто я попал в дурную компанию, начал