не так счастливо, как в начале нашего разговора. — Ну, ты чего? Засомневалась, что будешь не единственной женой? Это маловероятно, но все же… Лучше тебе заранее это выяснить, а не по приезде в Ливан. К тому же, может у него там отдельный дворец для каждой жены, может, тебе понравится, — подколол я сестру.

Она фыркнула, как дикая кошка, и ушла к себе в комнату, хмуро попрощавшись. Ну-ну. — усмехнулся я про себя.

— Встречу, желательно, вечером попозже устрой! — крикнул я ей вслед.

А то это же Диана. Сама не подумает, предложит встретиться в десять утра. А я пары прогуливать не хочу.

В ответ мне хлопнула дверь. Вот характер. Но это, если все у них сложится, теперь проблемы Ливана, а не СССР.

Эх, Ливан, Ливан… Конечно, хорошо, если Диана уедет за несколько тысяч километров, и будет жить там счастливо. Мы здесь только шампанское по этому поводу откроем. Но, в Ливане через четыре года грянет война. Нехорошо, сестра все же. Как потенциального зятя предупредить, да ещё так, чтобы он серьезно к моим словам отнесся? Четыре года не так мало, можно успеть подготовиться…

Вернулся домой уже в двенадцатом часу. Встречал меня один Мурчелло. Он заметно набрал веса и чувствовал себя гораздо уверенней. Кот ходил передо мной, задрав хвост, и выразительно мяукал, заглядывая мне в глаза, типа, где тебя носит? Все уже спят…

Послушно лёг спать, и кот пристроился рядом со мной на кровати.

В среду состоялось заседание Прожектора. Самедов важно объявил, что нас ждёт проверка одной московской типографии.

— Гознак? — стараясь не показать, что прикалываюсь, спросил я.

— Надо будет, и до Гознака доберемся, — важно ответил Самедов. — Эта типография печатает учебники.

— Рашид Фархатович, — обратился к комсоргу Борщевский. — А нельзя поставить проверку после сессии? У нас сейчас все время учебой занято, сами понимаете. Зачеты вовсю идут, а скоро и экзамены начнутся.

Самедов смотрел на нас задумчиво и начал стучать карандашом по столу, что-то взвешивая в уме.

— Значит, так, — спокойно заявил он. — Перенести проверку нельзя. Но учеба не пострадает. Все, кто будет участвовать в проверке, получат зачёты, что выпадут на время проверки, автоматом.

Мы все одобрительно переглянулись.

— От такого предложения как-то сразу спокойнее на душе стало, — сказал я.

— Это точно, — поддержал меня Борщевский.

Остальные энергично закивали. На лицах появились довольные улыбки.

— На предмет чего проверка? — сразу проявил я свою заинтересованность.

— Соблюдение норм охраны труда, — ответил Самедов.

— Типография… Это же вредное производство? — вспоминал я, что вообще знаю о типографиях того времени.

— Да, вредное… — подтвердил комсорг. — Ну, и попутно осмотритесь там, — взглянул он при этом на меня. — Как всегда.

— Когда проверка? — обеспокоенно спросил Борщевский.

— На следующей неделе.

Было заметно, как Кирилл выдохнул с облегчением. Да уж. Было бы не очень здорово, если бы проверка наложилась на выступление агитбригады.

После заседания мы все пошли опять в столовую репетировать. Завтра наше первое выступление, все волнуются. Вообще, удачно мы оккупировали в столовой этот стол в дальнем углу. Никто никогда не обращает на нас внимания. Ну, сидит себе компания, обедает долго, может, совместно к сессии готовится. После пар, когда оставались, то компот купим, то пирожок. Все удовольствия сразу.

— Главное, запомнить, что говорить надо гораздо громче, — напоминал я неоднократно друзьям. — Представьте себе, огромный цех с высоченными потолками. Вокруг человек пятьдесят, а то и все сто. И до всех докричаться надо.

— Разберёмся, — уверенно отвечал за всех Борщевский.

Хотя мы по многу раз повторили уже все сценки, мне казалось, что этого недостаточно. Ну, что толку сидя за столом свой текст повторять?

— Нет, — продолжал настаивать я. — Надо всё-таки сыграть хоть раз полноценно: с позами, с жестами и в полный голос.

— А поехали ко мне! — предложила Маша. — У нас места много. Сейчас только бабушке позвоню.

Она уже загорелась, отговаривать её было бесполезно. Не в рекреациях же у всех на виду нам свой спектакль репетировать.

А договариваться с кем-то, чтобы нас в какую-нибудь пустую аудиторию пустили, это надо объяснить, зачем нам это. А я пока не планировал сильно светить в комитете комсомола МГУ нашу агитбригаду. Это мой козырь в рукаве. Пригодится ещё. Борщевский заканчивает учёбу, распределится куда-то, и на следующий год уже можно нацеливаться на его место. При такой хорошей инициативе в запасе у меня будут неплохие шансы возглавить в МГУ и Комсомольский прожектор, и Агитбригаду.

Глава 20

Москва. Квартира Шадриных.

Виктория Францевна встретила нас накрытым столом, так что перед началом репетиций попили чаю и рассказали хозяйке о цели всего этого мероприятия. Она очень заинтересовалась и воодушевлённо позвала нас в гостиную, где показала, как освободить центр комнаты, сказав нам сдвинуть стол и стулья вплотную к стене.

Очень хорошо, что у нас появился зритель, мы на Викторию Францевну и ориентировались, когда начали разыгрывать сценки «в полный рост и голос», как выразился Витька.

За полтора часа прогнали выступление три раза. Виктория Францевна, глядя на нас «из зала», давала советы и корректировала наши позы. Кое-что даже показывала сама. Чувствовалось, что сцена ей не чужда.

— Маша! — похвалил я, когда мы все уже расходились. — Как хорошо, что ты нас пригласила. У меня камень с души свалился, а то волновался за завтрашнее выступление.

Хозяйки очень довольные принимали от нас слова благодарности и прощались с нами. Витя задержался. Не стали его подгонять, может, он ещё остаться хочет.

Дома меня ждал сюрприз. Диана передала через Галию, что заедет за мной сегодня со своим ливанцем часов в семь. А уже было семь. Решил одеться поприличней, иностранец всё-таки, вдруг пригласит в кафе куда-нибудь. Не в машине же мы будем сидеть знакомиться. И Галию решил прихватить. Негоже без законной жены по ресторациям шататься.

Ожидал услышать «ахи-охи, как же я успею…», когда предложил Галие составить мне компанию на встрече с потенциальным зятем. Вместо этого услышал радостный взвизг, получил быстрый поцелуй в губы, после чего меня едва не смело вихрем, в который в одночасье превратилась жена, начав спешно наводить марафет. Ретировался аккуратненько в прихожую, чтобы не мешать перебежкам жены по квартире.

Надо сказать, что Галия побила все рекорды, собравшись за каких-то десять минут. Даже не ожидал, что она так может. Выпорхнула в прихожую сияющая и воодушевленная. Искренне выразив восторг как по поводу ее внешнего вида, так и по поводу скорости сборов, взял жену под руку и повел из квартиры.

Как я и ожидал, Фирдаус воспринял мое появление вместе с женой,