— Значит, надо было с той стороны и заходить, — проворчал негр.

— С той стороны нельзя, — возразил Роулинсон. — Нужно обходить всю долину, попадемся.

Выйдя из-за грузовиков, они прошли немного дальше, стараясь выглядеть максимально непринужденно для солдат, и оказались среди военно-лагерной жизни. Кто-то пил кофе, кто-то жарил на костерке дичь (в небольших тушках Гумилев опознал тех самых сусликов — «собачек прерии»), иные чистили оружие, возились в двигателях автомашин, снаряжали пулеметные ленты… Проходящий мимо офицер коротко козырнул Гумилеву, тот ответил. Судя по всему, никаких подозрений диверсанты пока не вызывали.

— Вон там нечто похожее на временный склад, — сказал Гумилев Ростиславу, не боясь, что в лагерном шуме его кто-то услышит. — Предлагаю идти туда.

— Не вопрос, — отозвался Шибанов.

Он почему-то с самого начала решил для себя, что вернется в Солт-Лейк-Сити. Вернется, потому что там осталась Атика. О том, что жена сейчас не сидит в шезлонге на берегу бассейна, а стережет хитрого и коварного врага, Шибанов старался не думать. Они справятся, там ведь рядом Мидори, да и двое из экспедиции Гумилева тоже чего-нибудь да стоят.

А ведь у самого Гумилева в Москве осталась дочь. Ростислав вспомнил, как Андрей Львович рассказывал о ней во время тоскливого шествия по тоннелю. Кажется, Маруся… Да, точно, Маруся.

Странный все же человек этот олигарх. Не послал подчиненных, пошел сам. Другой бы смылся отсюда, используя любую возможность, а этот вначале полез в тоннель, потом схватился с Мастером (а ведь мог бы договориться, большие люди всегда сумеют найти компромисс, наплевав на окружающих), устроил эту вылазку… Что ему с победы над Макриди? Это же Америка, а не Россия, пусть бы и дальше грызлись между собой, раз уж так называемому мировому сообществу на Закрытую Территорию наплевать. Но нет, Гумилев болеет за местных как за своих.

Странный, странный человек. Его и олигархом-то называть, наверное, неправильно. Ростислав помнил, что слово «олигархия» означает форму правления государством, при которой власть сосредоточена в руках узкого круга лиц — этих самых олигархов — и соответствует их личным интересам, а не всеобщему благу. Гумилев, возможно, властью обладал, и огромной, но уж никак не стремился ее использовать в личных интересах. Такой человек не стоял бы сейчас рядом с Шибановым, одетый в запыленную форму, прикидывая, куда установить ядерный заряд, имея притом реальные шансы погибнуть.

Деду бы Гумилев понравился, решил Ростислав.

Джей-Ти шел по небольшой «улочке», с одной стороны образованной рядом палаток, а с другой — строем бронетранспортеров с армейскими белыми звездами на бортах. Он уже почти успокоился и подумал, что операция пройдет как по маслу, как вдруг увидел человека, которого никак не ожидал увидеть.

Капитан Смоллвуд, с которым жизнь его сводила уже трижды, стоял возле палатки и разговаривал о чем-то с рыжеусым толстячком, сплошь перепачканным машинным маслом.

В первый раз Смоллвуд был обычным дорожным бандитом по кличке Гофер. Гофер означало Суслик и весьма подходило тщедушному трусливому очкарику. Он с другими такими же подонками из только начавшей собираться армии Макриди пытался обобрать их на трассе, но вышло наоборот.

Гофер тогда уцелел и вторично встретился Джею-Ти в городке Уотерхоул. Тогда он уже именовался офицером Смоллвудом и приходил в городок, чтобы предъявить его защитникам ультиматум Макриди. Ультиматум защитники Уотерхоула не приняли, городок был сметен с лица земли, а Джею с друзьями с трудом удалось бежать. Где-то там осталась его девушка, Минни. Джей-Ти надеялся, что она жива…

В третий раз Смоллвуд оказался на пути Джея-Ти после того, как рэпер сбежал из камеры в Солт-Лейк-Сити, куда был брошен Мастером. Джея поймали солдаты Макриди, посчитали шпионом, а капитан Смоллвуд к тому же опознал его. В итоге Джея распяли на кресте, и если бы не помощь таинственного русского, Нестора Тарасова, которого полковник Роулинсон еще называл Нефедовым, то Джей так бы и сдох на том кресте. Иисусу было проще, за ним хотя бы присматривал отец…

Незадолго перед распятием Джей-Ти оставил Смоллвуду-Гоферу подарочек — выколол ему глаз куриной костью. Тогда капитан вроде бы тронулся умом — по крайней мере так сказал Джею Макриди, — но, видать, очухался. Глаз прикрывала повязка из плотной ткани цвета хаки. Правильно, подумал Джей, береги глаза — новые не вставишь!

Он на всякий случай отвернулся, чтобы капитан не видел лица. Сделал еще несколько шагов. Судя по тому, что вслед никто не стрелял и ничего не кричал, Смоллвуд не узнал ни его, ни Шибанова. Джей не стал ничего говорить Ростиславу — проскочили, и ладно.

Метрах в двадцати от складов они остановились.

— Прикройте, — коротко велел Шибанов. Диверсанты сгрудились вокруг него, словно о чем-то совещаясь. Он снял с плеч рюкзак, открыл его. — Андрей Львович, теперь вы.

Код знали все, но Ростислав почему-то предпочел, чтобы его ввел Гумилев. Тот хмыкнул, опустился на колено и быстро набрал цифры, откинув крышечку. Включил замедление.

— Быстро-быстро уходим, — приказал он, задвигая рюкзак под днище БМП. — Вон к тем машинам, попробуем потихоньку взять одну.

Отряд торопливо двинулся к армейским «Хаммерам» и почти уже добрался до них, как послышался окрик:

— Стоять! Вы, четверо, ни с места!

«Не стрелять, пока не станет ясно, что другого выхода нет», — тут же вспомнил Ростислав слова Гумилева. Может, удастся выкрутиться? К ним приближались трое солдат и офицер, капитан с немного знакомым лицом и повязкой на глазу.

— Что такое? — спокойно осведомился Гумилев, останавливаясь и разворачиваясь к ним вполоборота. Джей-Ти встал за ним — кажется, он не хотел попадаться на глаза офицеру. Почему так знакомо лицо капитана? Кто бы это мог быть?

— Кто такие? — сухо спросил одноглазый, бесцеремонно разглядывая диверсантов. Ростислав представил, как на маленьком табло «Чарли» быстро сменяются красненькие циферки.

— Капитан Фарагут, — так же сухо представился Гумилев. — Со мной трое рядовых для исполнения специального задания.

— Какого задания? Кто приказал? Куда следуете? — наклонив голову набок, выдал очередь вопросов одноглазый.

— Вы не представились.

— Капитан Смоллвуд.

…Уотерхоул. Шибанов вместе с другими защитниками городка ждет, пока откроется массивная дверь и внутрь войдет парламентер от Макриди.

— А у вас здесь уютно, — сказал тогда парламентер, аккуратно складывая белый флаг и убирая его в карман куртки. Это оказался светлокожий человек средних лет с ухоженными усиками. Сейчас усиков у него не было, как и одного глаза. И очков в тонкой золотой оправе, которые он тогда носил, не было. Видимо, вставил в единственный глаз линзу.

— Лейтенант Дональд Смоллвуд, — представляется парламентер. — Командир мобильного отряда Республиканской армии. Я уполномочен от лица командующего Республиканской армией генерала Эрвина Макриди предложить вам сдаться. После капитуляции поселения мы обещаем сохранить всем жизнь. Все оружие, продукты питания, горючее, вода и прочее переходит в собственность Республиканской армии и будет распределяться согласно правилам, установленным в ней. Комендантом поселения буду назначен я.