Папа держал в руках листок бумаги и с изумлением его разглядывал.

— Доброе утро, Джеймс, — поздоровалась Эйлин. — Поздно ты сегодня. Грейс еще спит?

Честное слово, папа покраснел!

— Хм? А, да. Вообще говоря… Перейдем лучше к делу.

Я сказала Эйлин:

— Не трогайте папу. У него англичанство закоротило.

Как ни странно, меня совсем не смущало, а только радовало, что мои родители опять… ну, в общем, понятно. Ладно, признаю, немножко все-таки смущало. Пожалуй, их примирение — единственный хороший результат всей этой кошмарной истории. Ну, помимо того, что мы спасли мир.

Папа протянул Эйлин бумаги.

— Я пришел не для того, чтобы обсуждать свою… личную жизнь. Вот что прислали сегодня утром из Совета.

Я сразу навострила уши.

— Из Совета? В смысле, из того, который Совет? Их же нету уже! Может, ты перепутал, и это из Совета по выбору лучшего сорта овсяных хлопьев к завтраку…

— София. — Папа одним взглядом остановил мое словоизвержение.

— Извини. Нервы.

Он улыбнулся.

— Я понимаю, радость моя. И если честно, у тебя для этого есть все основания.

Он передал мне бумагу — нечто вроде официального письма. Адресовано папе, но в первом же абзаце мелькнуло мое имя. Я положила письмо на стол, чтобы никто не видел, как у меня руки трясутся.

— Это, случаем, не совиной почтой доставили? — пробормотала я. — Ну пожалуйста, скажи, что…

— Софи! — заорали все хором.

Даже Арчер тяжело вздохнул:

— Мерсер, читай уже!

Я перевела дух и начала читать. Примерно на середине страницы остановилась, вытаращив глаза. Сердце отчаянно колотилось. Я посмотрела на папу.

— Они серьезно?

— По моим впечатлениям, да.

Я еще раз перечла печатные строчки.

— Елки зеленые…

Я вышла из машины и уставилась на высящийся впереди дом. Под ногами похрустывал гравий и мелкие ракушки.

— Ну что? — спросил папа, выбираясь с другой стороны.

С заднего сиденья вылезли Арчер и Дженна, встали по бокам от меня.

Я сдвинула на лоб темные очки.

— Лучше выглядит. Жуткенькое зрелище, конечно, но хотя бы в пределах нормы.

Проклятая школа сверкала свежей побелкой, и окна вставили заново. Папоротники у входа расцвели пышной зеленью, даже покосившееся крылечко кто-то поправил. А вот деревья за домом так и стояли черные, и по земле стелилась серая трава.

— Наверное, как прежде уже не будет. — Мама обошла вокруг машины и встала рядом с нами.

Я вздохнула.

— Может, это и к лучшему.

Дженна спросила:

— Как вы думаете, что они сделают со школой?

— Хоть бы совсем сожгли, — сказал Арчер. — А заодно и остров затопили.

Пока шли к крыльцу, ветер с моря трепал мне волосы. В школе уже не пахло гнилью и запустением, и все-таки я вдруг подумала, что здесь всегда будет ощущаться легкая грусть. А может, почудилось просто. Проходя мимо витража, я посмотрела вверх. Приятно видеть, что у ангелов головы на месте и цветное стекло поблескивает в лучах осеннего солнышка. Из бального зала еще на подходе слышались голоса. Мама взяла меня за руку.

— Волнуешься?

— Не-а, — ответила я, но вряд ли ее убедил мой блеющий голос.

Разнокалиберные столики исчезли, их сменило море черных стульев, и все пустые. На возвышении, где раньше сидели учителя, появились двенадцать кресел, а вернее сказать — тронов. Заняты все, кроме одного.

Вновь созданный Совет синхронно встал при нашем появлении.

Я замахала руками:

— Ой, пожалуйста, не надо! Мне и так страшно.

Советник из народа фей — огромный мужик с изумрудно-зелеными крыльями — нахмурил брови.

— Прямая наследница Главы Совета имеет право на определенные знаки уважения.

— Меня можно и сидя уважать, честное слово.

Я думала, они будут еще спорить, но в итоге все уселись.

— Вы обдумали наше предложение? — спросила какая-то женщина, вроде бы ведьма.

Вместо ответа я присела на ближайший черный стул.

— А можно спросить? — Никто не кивнул, но я все равно продолжила. — Почему выбрали именно меня? Я, конечно, демон, так ведь и Ник тоже. Почему его не пригласили? Из-за того, что он однажды свихнулся и кучу народу поубивал?

Зеленокрылый уставился на меня.

— В значительной мере из-за этого.

— Однако есть и другие причины, — вмешалась все та же тетка. Она соединила кончики пальцев, полетели крошечные фиолетовые искорки. Все-таки ведьма. — В борьбе с Ларой Каснофф вы проявили мужество, силу духа, инициативность, особенно замечательные в столь юном возрасте. Вы не позволили страху вас ослепить и отвлечь от главного. — Она глянула на коллег. — Нам всем неплохо бы у вас поучиться.

— Итак, — спросил высокий советник с белыми волосами, — к какому решению вы…

— А зачем вы восстановили Проклятую школу?

По Совету пробежал вздох.

Ведьма сказала:

— Геката-Холл всегда был чрезвычайно полезным учреждением, и мы не допустим, чтобы из-за всяческих… печальных обстоятельств оборвалась вековая традиция. В следующем месяце вернутся ученики, и жизнь войдет в нормальную колею.

Я едва не рассмеялась. Нормальную?! Как будто здешняя жизнь когда-нибудь была нормальной.

Что ж, ответ на свой вопрос я получила.

Вдохнула поглубже, встала и произнесла:

— Хорошо. Я принимаю ваше предложение и согласна стать Главой Совета.

На лицах засветились улыбки, но я подняла руку.

— На двух условиях.

Улыбки увяли.

— Я возглавлю Совет не раньше, чем закончу школу.

— Безусловно! — откликнулась ведьма. — Мы можем немедленно организовать ваш перевод в «Прентис».

«Прентис» — элитная школа для детишек состоятельных ведьм и колдунов. Надо полагать, полная противоположность «Гекате». Я покачала головой.

— Нет, я говорю не о специальном образовании для экстраординариев. Я хочу учиться в нормальном человеческом колледже.

Зеленокрылый советник нахмурился.

— До колледжа вам еще год, верно? А до этого, если не в «Прентис», то куда? Вариант с человеческой школой едва ли может рассматриваться.

Еще один глубокий вдох.

— Знаю. Это и есть мое второе условие. Откройте снова «Геката-Холл», и пусть здесь будет не заведение для малолетних преступников, а как раньше — безопасное убежище для всех, кто захочет здесь учиться. Хотя после событий прошедшего года вряд ли найдется много желающих… Но хоть попробовать-то можно? Вот мои условия.