подняла лист, за которым показался проход. Глаза ученого раскрылись. Неужели…

Подъем занят минут десять. Дорога устремлялась вверх. Мужчина несколько раз успел поскользнуться, прежде чем они с кошкой достигли верхушки. Здесь располагалась небольшая равнина с каким-то углублением в стене и с лестницей у другой стены. Она вела еще выше.

Отпустив руку Барса, Шинда подошел к ступеням ближе, взглянув вверх. И в это самое мгновение маленький лучик света ударил в глаза. Мозг заработал. Пришло осознание.

— Марта… неужели это… — развернувшись, он заметил медленно отступающую кошку. Девушка пятилась назад. По щекам стекали слезы. Губы дрожали, выдавливая улыбку.

— Да, миленький мой. Это… выход на поверхность.

— Серьезно⁈ То есть там… постой, но почему ты…

— Ты же хотел уйти. Шинда, попрошу лишь об одном. Даже если очень хочется, не рассказывай о нас миру. Не дай… не дай этому месту погибнуть. У меня, кроме этого города, кроме Хараны нет ничего и никого. Я итак уже… отказалась от самого дорогого…

— Но, постой, ты не пойдешь со мной? Марта, ты решила показать мне выход и… бросаешь?

— Я не могу… не хочу подниматься. Там… там твой мир. Боже, прости… — она закрыла руками лицо, разревевшись окончательно. Ноги сами отступали все дальше и дальше. Еще немного, и девушка скроется в листве, что обросла по бокам от тропинки. — Шинда, я никогда тебя не забуду. Просто… просто будь счастлив.

— Постой! — скинув сумку, ученый подбежал к ней и обнял. Прижал так сильно, как только мог. Слезы потекли по плечу. Марта дрожала всем телом. Ее буквально трясло от страха и боли. Мужчина чувствовал все это. Сердце разрывалось на части.

Вот он — выход. Свобода! Но почему тогда так тяжело…

— Это… дальний выход из города. Второй. Если уйдешь сейчас, то… успеешь убежать достаточно далеко, чтобы Харана тебя не учуяла. Прошу, поспеши. Я задержу ее настолько, насколько смогу.

— Я не уйду без тебя!

— Нет! — она оттолкнула человека, выпустив когти на эмоциях, и слегка оцарапав его грудь. Капли крови выступили на теле, окропив футболку. — Ты… ты должен идти, ясно! Уходи! Живо! Беги отсюда! Я не… не хочу, чтобы ты оставался!

— Марта…

— Я не забуду тебя, Шинда.

Она улыбнулась и, развернувшись, воспользовалась силой высшего духа. Умчалась так быстро, как только могла. Шинда остался один. Ученый был растерян. С одной стороны — несколько шагов и солнце. Поверхность. Такой дорогой родной мир. Но…

— Что же мне делать.

Взглянув в сторону выхода, Шинда сделал несколько шагов, подобрал сумку и, вздохнув, ступил на первую ступень.

Марта, Харана, прочие высшие духи, весь этот город. Эта часть жизни стала слишком уж значимой для человека. А ведь попал он сюда в качестве раба, и для Хараны до сих пор является таковым. Пусть и на словах.

Что произойдет, если сейчас уйти и рассказать миру о существовании древнейшей расы существ. О целом городе под землей. Это же величайшее открытие для мира! Но…

— Не рассказывать, значит, — прошептал Шинда, улыбнувшись. — Не забывать, — по щеке стекла слеза, задержавшись на щетине. — Да что ты… себе позволяешь… глупая кошка. Да я… я… вот же черт!

1

Вернувшись домой с огромным куском мяса, Марта утерла последние слезы и, натянув улыбку, зашла на кухню, вздохнув. Харана уже стояла у стола, нарезая какую-то зелень.

— Марта, уже не спишь. Погоди, ты в городе была?

— Да. Решила… сходить за мяском, — она хихикнула, уложив мясо на стол. — Смотри, какой лакомый кусочек.

— Погоди, ты же вчера за продуктами ходила.

— Да, продавец тоже возмутился. Просто… прогуляться захотелось.

— А Шинда?

— Он спит!

От резкого ответа Харана остановила нож, переглянувшись с барсом.

— Спит, говоришь. Марта, какая-то ты странная сегодня.

— Нет, с чего бы. Все… все супер. А можешь, ну, научить меня жарить мясо? Хочу порадовать Шинду своей готовкой.

— О, звучишь уже, как настоящая домохозяйка.

— Домо.хозяйка?

— Да. Так люди называют тех, кто занимается домашними делами.

— Значит, я уже почти домохозяйка.

— Ну и, что ты хочешь приготовить?

— Не знаю. Я же не умею… готовить.

Отложив нож, Харана вышла из-за стола и, остановившись прямо перед подругой, коснулась большим пальцем ее щеки.

— Ты плакала?

— А? С чего бы?

— Лицо красное. Глаза до сих пор на мокром месте. Марта, я чувствую, что ты мне что-то недоговариваешь. Признавайся, что случилось. Хотя, не так. Признавайся, что натворила.

— Я… я просто… Харана, я… — слезы снова потекли. Руки с ногами задрожали. Не устояв, Марта рухнула на колени, — я… Шинду… отп…

— Что тут происходит? — внезапный мужской голос раздался со стороны дверного проема, ведущего в коридор. Раскрыв глаза, Марта выпрямилась и тут же развернулась, раскрыв рот. Шинда. Стоит и смотрит на нее в своей привычной одежде. Сумки и балахона нет.

— Милый… — прошептала девушка, всхлипнув.

— Марта, ты чего плачешь?

— Ты же… ты…

— Я проснулся, а тебя нет. Еще же совсем рано, а уже ушла.

Харана ухмыльнулась, скрестив руки на груди.

— Что, проснулся без своей кошечки, и стало одиноко?

— Ну, вроде того. Я уже привык… обнимать ее во сне.

— Как по-детски. Все мужики одинаковые.

— Ну так, почему плачешь, милая?

Услышав любимого, Марта вздрогнула, прижав руки к груди.

— Плохой сон приснился, — она продолжала дрожать.

Подойдя ближе, Шинда взял ее за руку и, одарив нежной улыбкой, повел за собой.

— Пошли, рано еще.

— Добрых снов, — добавила Харана, вернувшись за стол и взяв нож.

Человек и барс быстренько поднялись на этаж выше и заперлись в комнате. Марта заметила сумку и балахон, небрежно брошенные в угол.

Шинда уже хотел что-то сказать, как кошка прижала его к стене, ударив в плечо.

— Что ты здесь делаешь, дурак⁈ Я… я столько сделала, чтобы ты был свободен! А ты… как ты мог!

— Да я и здесь, вроде как, не в рабстве.

— Что? Но… ты же…

— Спасибо, что показала выход. Но без тебя я уходить не собираюсь. Вот же дурочка. А какие речи говорила.

— Замолчи, — она отвела взгляд, засмущавшись. — Шинда, я…

— Ты нужна мне, Марта. Поэтому больше не говори мне того, что сказала у выхода.

— Да… хорошо…