Начнем с королевы нашего бала – грусти. Это самая незаслуженно порицаемая эмоция, и даже я в своей предыдущей книге писал, что «можно или переживать, или решать вопросы – и, мол, решай вопросы, а то так и останешься без всего».

Причина, по которой я запрещал жаловаться и переживать, заключалась в том, что я как раз характерологически был человеком, который в детстве «запер грусть в шкаф». Как я ранее уже писал, психоаналитики считают, что так происходит с людьми, которые в детстве пережили травматические сепарации (разделение с важным для них человеком) и не имели возможности их отгрустить.

Поэтому эмоция грусти становится для таких людей отчасти страшной и опасной, им в ней «очень плохо».

А, возможно, это связано с тем, что у моего деда, когда он был ребёнком, вся его семья умерла от голода, а он один остался живой – потому что вместо причитаний взял «руки в ноги» и уехал оттуда, где это происходило. У меня складывается впечатление, что именно эхо тех событий перешло в нашу семью в виде привычки «убегать от переживаний в действия».

Поэтому многим людям (как и мне когда-то) эмоция грусти кажется бесполезной – сидишь, мол, в подавленном настроении, страдаешь, ничего не происходит, можно считать, что попросту потерял часть своей жизни в никуда. Гораздо лучше пойти погулять и порадоваться, собрать новых переживаний или «всё бросить и пойти исправлять свою жизнь», ведь так?

Однако на самом деле всё работает немного иначе. Наша жизнь – это деревянный лабиринт, а мы в нём – металлические шарики. И у нас есть, допустим, радость – эмоция, которую мы испытываем по отношению к тому, что нам нравится. Радость – это магниты, которые мы раскладываем в коридорах этого лабиринта, чтобы хоть как-то по нему катиться. Однако многие магниты у нас лежат там, куда сейчас мы не можем попасть – или, возможно, не попадем никогда. Более того – лабиринты известны тем, что для их прохождения нужно много раз ходить в стороны, которые, гипотетически, находятся дальше от «выхода», чем наше текущее положение.

В результате чего очень много наших магнитов лежат по всему лабиринту и тянут нас в разные стороны, взаимно ослабляя друг друга. Более того – у многих радость является значительно ослабевшей по сравнению с детством, потому что «магниты закончились» и остались только их небольшие осколки или вовсе магнитная пыль.

И именно тут нам на помощь приходит грусть. Грусть – это то переживание, которое позволяет пережить потерю, завершить отношения. Попросту говоря, она «забирает» магниты из лабиринта и возвращает их обратно.

Все вокруг говорят «Отпусти это», но никогда не понятно, как это «отпустить». Ответ – грусть. Благодаря этому переживанию можно смириться с утратой или с невозможностью чего-то достичь, забрать свои силы из «неэффективного» проекта и вернуть их туда, куда хочешь. Более того – даже если ты не оставляешь цели «дойти до конца лабиринта», то тебе всё равно будет полезно отгрустить тот факт, что «я никогда до туда не доберусь», потому что, возможно, ты застрял и тебе, чтобы добраться до цели, нужно не «вперёд», а «назад, налево, направо» и вообще куда получится. В этом случае грусть вернёт тебе часть сил, которыми ты привязан к «главной цели» и ты сможешь потратить их на оперативные задачи.

Другой удивительный эффект, который я пережил лично, когда стал грустить – это глубина остальных переживаний. Моя труба была точно «забита» непрожитой грустью и злостью, и когда я позволил себе эти эмоции, то жизнь стала значительно ярче, и даже не метафорически – чёрный и коричневый цвета в моём восприятии получили глубину, которой там давным-давно не было.

Как будто бы жизнь старым телевизором и кто-то с экрана стёр трехсантиметровый слой пыли. Так что если ты планируешь наслаждаться жизнью, то одним из самых полезных советов будет «начать унывать». В своё время я даже говорил, что «день прошёл зря, если я ни разу не плакал». Собственно, сейчас я плачу гораздо меньше, и, что самое важное – большинство моих детских и юношеских конфликтов испарились.

Так что очень полезно грустить, очень хорошо сдаваться, останавливаться и унывать. Это позволяет тебе, если ты «застрял в колее и буксуешь», сдвинуть твою машину вбок.

Кстати, факт – если сейчас, думая о возможной смерти родственника, ты грустишь, то эта грусть это не «будущая грусть, которая наступит при его смерти», это та грусть, которая есть в тебе уже сейчас. И если ты её уже сейчас переживешь, то твои отношения с человеком станут добрее и радостнее, потому что эта непрожитая сепарационная печаль рождает «страх потери» и мешает тебе в настоящем наслаждаться отношениями с человеком.

Хотя в восточных традициях, которыми я надеюсь овладеть, рекомендуется не грустить – но там, насколько я понял, учат не столько «избеганию грусти», а «прекращению привязанностей», благодаря чему уже грустить будет не о чем.

Однако данную книгу я пишу в «европейской» парадигме, где принято и грустить, и злиться, и использовать свой полный эмоциональный спектр для коммуникации.

Вина

В данной теории вина является «реакцией на злость», и есть две теории того, как она работает. Если бы злость была «винтиком», то кто-то, злясь на тебя, тыкал бы в тебя этим винтиком. И вот по одной теории вина – это не самостоятельное переживание, а собственная злость, направленная на себя. То есть ты как бы берешь собственный винтик и тыкаешь им в себя.

По другой теории вина – это самостоятельное переживание. Как если бы у тебя в ответ на тыкание «винтиком» вокруг него образовывалась гайка. «Гайка» и «винтик» разные, но взаимодополняющие части одного механизма и здесь вина, хоть и образуется посредством злости, но является самостоятельной ценностью.

Непонятно, какой из этих взглядов верен, нас интересует база – в данном случае вина это в любом случае реакция на направленную в твою сторону злость. Это переживание, при котором ты чувствуешь, что «ты виноват, но можешь это исправить».

Соответственно, вина рождается в ответ на направленную в нашу сторону злость,