А действительно, как меня примут? Везет же ему – семья большая есть!

Тарий заметно напрягся, повернулся ко мне и попытался поймать взгляд, но я упорно смотрела в тарелку, хотя не прочь была услышать его ответ. И запоминала обращения, принятые у илишту: миса – замужняя женщина, миси – обращение к незамужней.

– Моя мама – очень добрая, Есения, и главное – умная. Она знает, что значит любая анна для своего аннара, и не позволит себе поступать глупо и необдуманно, – проскрежетал Тарий, обращаясь ко мне.

Стоило ему замолчать, Иванка вновь защебетала:

– А где вы планируете жить, месс Биана… вместе с Есенией?

Мне показалось, что из его груди донесся глухой, едва слышный рык. Похоже, его терпение не безгранично в отношении любой представительницы противоположного пола, не только меня. А что я? Я молча слушаю – не придерешься.

– Есения осмотрится на Илишту, и мы примем окончательное решение, – «мы» он словно выплюнул себе в тарелку. Затем бросил туда же вилку, так и не попробовав ничего, подхватил поднос и, буркнув извинения, устремился на выход.

Задумчиво проводив взглядом спину удаляющегося Тария, Иванка неодобрительно заявила:

– Вот, говорю же, что с мясом надо прекращать. В моем доме мяса не будет. И вообще, мужчина должен быть спокойным, сдержанным и покладистым… как месс Фисник, – она мечтательно подняла лицо. Жаль, глаз из-за очков не видно – наверняка сверкают. – Вот пример идеального мужчины!

Я усмехнулась, тоже посмотрев вслед раздраженному безопаснику, затем, так же отставив поднос, предложила:

– Пойдем, покажу кое-что.

Иванка заинтересованно уставилась на меня: по глазам не заметно, конечно, очки скрывают выражение, но все ее чувства для меня как на ладони. Она искренне наслаждалась каждым мгновением пребывания на «трех семерках». Как будто главный приз в лотерее выиграла. Все ее проблемы, боль утраты и переживания затаились глубоко внутри, а восторженное любопытство, интерес и удовольствие от происходящего буквально бурлили.

Пока относили подносы в утилизатор и выходили из столовой, нас провожали не менее любопытствующие едоки.

По дороге в «бордель», а именно туда я решила отправиться, Иванка семенила рядом короткими шагами, держа руки немного на весу, но выглядела при этом нисколько не манерно. А высоко забранный хвост игриво подпрыгивал в такт ее шагам.

– А куда мы идем, Есения?

– Сейчас увидишь. Я хочу тебе кое-что показать, если настройки не забыли стереть. А именно – чего хотят от женщин ваши мужчины, о каком поведении с вашей стороны мечтают. Ты так убежденно говоришь: заставить, приказать, в моем доме не будет, – с насмешкой произнесла я, а потом тяжело вздохнула: – У меня и дома-то своего нет… теперь. Вообще ничего нет. Пока все зависит от доброй воли Тария… Возьмет и зарплату зажмет за этот рейс, чтобы не сбежала, гад.

– Есения, – перебила Иванка, – ты – анна, он – аннар. Зависимый. Непременно вспомни об этом в следующий раз, когда он посмеет…

Внезапно она нахмурилась, проводив взглядом черноголового штурмовика, который пронесся мимо, словно не заметив, благо – не задел еще, поэтому махнула рукой и сделала вывод:

– Забудь, что я сейчас говорила. Тебе достался черный, и с этим придется как-то смириться и жить дальше.

Я тяжело вздохнула после такой «обнадеживающей» концовки нотации, но мы уже пришли, о чем и сообщила. К Иванке моментально вернулось прекрасное расположение духа и неуемное восторженное любопытство. Удивительно, женщине уже приличное количество лет, а она словно девчонка иногда себя ведет.

Воровато огляделась вокруг и, схватив приятельницу за локоть, быстро затащила в помещение для «медитаций», из которого в прошлый и единственный визит, считай, сбежала, а тот раз, когда Биана здесь потасовку устроил, – не в счет. Та самая кабинка оказалась свободной, и мы зашли в нее, закрыв за собой дверь.

– А что здесь? – тихо поинтересовалась заинтригованная илишту, оглядываясь вокруг, видимо, «заразившись» моими опасливыми жестами.

– Сексроботы! – выдохнула я.

– Ну и что здесь загадочного? – Иванка пожала плечами и с некоторым недоумением пояснила. – Бионики сейчас есть у каждого половозрелого илишту, прошедшего сараш, и у женщин тоже. И у меня есть. Да у всех есть! – заметив мой ошеломленный вид, посмотрела с укоризной. – Есения, не будь ханжой. Мы живем долго, а связь образуем довольно поздно. Неужели лучше мучиться от неудовлетворенности пару сотен лет? До сараша наши мужчины ведут активную интимную жизнь, учатся любить живых женщин, наслаждаются ими. И мы тоже… Бывает, молодые сразу образовывают пару, после сараша, хотя чаще всего илишту мечтают о свободе, и подобное чудо редко случается.

Иванка расстроенно помолчала, но добросовестно продолжила меня просвещать:

– Наши ученые уже давно создали биоников, но законом запрещено вкладывать в них чувства и эмоции. Они роботы, и каждый илишту должен это понимать. Любая незаконная установка программного обеспечения в биоников карается очень строго. Да и секс с ними… механический и бесчувственный. Как только заведу аннара, стану счастливой женщиной! – она мечтательно улыбнулась, и я почувствовала, насколько сильно она хочет этого и лелеет надежду.

Обделенные мужской любовью женщины и одинокие уязвленные мужчины… Очень странная раса. Допустим, я ей поверила про «самую счастливую женщину», хоть и с поправкой на расовые особенности илишту и тсареков. Но дело даже не в ее искреннем желании обрести аннара. Я пришла сюда с определенной целью и отступать не собиралась, поэтому, улыбаясь, с некоторым предвкушением сказала:

– Завести аннара – еще полдела… Посмотри, о чем будет мечтать твой будущий ЖИВОЙ мужчина.

Подошла к креслу и набрала код вызова робота. Уже через мгновение в кабинку вплыла знакомая очаровашка и проворковала:

– Что желает мой господин? Любое твое желание для меня закон, о сильнейший, мудрейший, сексуальнейший из мужчин. Ты само совершенство, и я мечтаю исполнить любую твою прихоть.

Пока дамочка-бионик говорила заложенный в программу монолог, разглядывала нас, наверное, как и в прошлый раз «удивляясь» нестандартности ситуации. Мы не лежим, а стоим, и нас двое. Поэтому, проговорив положенное, с готовностью уставилась на нас обеих. Иванка, прослушав завлекательную речь бионика, рассмеялась:

– Да-а-а, шалунишки!

Я тоже хихикнула.

– Знаешь, так было не всегда… – ее смех сменился горечью и внутренней болью.

Нажав пару кнопок, она превратила кресло в нечто напоминающее длинный лежак и присела на него, жестом предложив мне сделать то же самое. Я устроилась с левой стороны и, чуть-чуть подумав, жестом указала бионику тоже сесть… а то неудобно как-то. Теперь Иванка сидела с одной стороны лежанки, а мы с роботом – с другой и слушали рассказ, наполненный тоской и разочарованием.