Ямамото добрался до украшенной резьбой деревянной лестницы, которая изящным извивом поднималась вверх. Он впервые позволил себе оглянуться, бросил быстрый взгляд через плечо. И увидел, как Исаак Белл стремглав бежит к краю причала. И прыгает, надеясь перескочить через растущий промежуток. Японский шпион хотел воочию убедиться, что Белл упал в кипящую воду.

Исаак Белл приземлился грациозно, как чайка, прошел к воротам и заговорил с матросом.

Ямамото бегом поднялся по лестнице. Он показал свой билет первого класса, чтобы зайти в гальюн, прошел в туалет, зашел в кабинку и закрылся. Вывернул свое пальто наизнанку, черной подкладкой наружу. Лента на шляпе была сделана из многих слоев плотно намотанного шелка. Кента размотал шелк, превратив ленту в широкий шарф, пригнул поля панамы и повязал их над головой шарфом. Последний штрих лежал в его сумке. Теперь оставалось только ждать, когда паром причалит и все мужчины выйдут из каюты. Движение вперед прекратилось так неожиданно, что ему пришлось опереться на стену. Трижды прозвучал короткий свисток. Снова заработали винты. И к ужасу Ямамото, который не верил своим глазам, огромный паром попятился и снова пристал к причалу, от которого только что отошел.

* * *

Из сотен пассажиров парома «Пенсильвания роуд» громче всех выражал свое негодование сенатор США. Он рычал на капитана парома, как разъяренный лев.

— Что здесь происходит? Я весь день еду из Вашингтона и опаздываю на встречу в Нью-Йорке.

Никто не посмел спросить сенатора, почему он путешествует без жены и с кем это он встречается в полночь. Даже капитану парома, ветеран Норт-ривер, не достало мужества объяснить, что детектив Ван Дорна, переодетый матросом, ворвался на мостик и достал из кармана железнодорожный пропуск, о каких капитан никогда даже не слыхал. Документ предписывал всем работникам железной дороги выполнять все требования детектива, даже если эти требования идут вразрез с желаниями сенатора, который всегда голосовал за законопроекты, выгодные железным дорогам. Рукописный документ, подписанный президентом железной дороги, снабженный его печатью и заверенный федеральным судьей, он подавлял любые возражения. Границами его действия были только здравый смысл и правила безопасности.

— Что вы сделали, чтобы заслужить такой пропуск? — спросил капитан, поспешно передавая в машинное отделение приказ «Стоп машины».

— Оказал президенту услугу, — ответил детектив. — И я всегда рассказываю президенту, как любезны со мной его работники.

Поэтому капитан сказал законодателю:

— Механическая поломка, сенатор.

— И сколько нам здесь ждать?

— Все перейдут на другой корабль. Позвольте понести ваш саквояж.

Капитан схватил вещи сенатора и провел его по палубе и вниз по трапу, где детективы с холодными лицами внимательно всматривались в проходящих пассажиров.

Исаак Белл стоял за другими ван дорнами, вглядываясь в каждое лицо. Тот способ, который выбрал Ямамото, чтобы уйти — в последнее мгновение сел на корабль, — явственно говорил о том, что он заметил слежку. Теперь начиналась погоня.

Мимо прошли триста пассажиров, мужчины и женщины, иногда со спящими детьми. «Слава Богу, — подумал Белл, — что сейчас середина ночи. В час пик паром способен вместить тысячи пассажиров».

— Это последний.

— Хорошо. Теперь обыщите все уголки на корабле. Он где-то прячется.

Маленькая пожилая женщина в длинном темном платье, теплой шали и соломенной шляпке под темным шарфом, села в такси у выхода с вокзала «Джерси-Сити иксчейндж». Она долго, с остановками добиралась до города Хобокен. Трамвай петлял по площади на углу улиц Пери и Ривер, но вот она направилась к первому из законченных туннелей Макаду, и теперь все должно было пойти быстрее. За десять центов она села в вагон электрического поезда, такой новый, что от него пахло краской.

Поезд пронес ее под рекой Гудзон. Через десять минут после посадки она вышла из туннеля на первой же станции в Нью-Йорке. Кондукторы, управлявшие пневматическими дверями, переглянулись. Район улиц Кристофер и Гринвич наверху очень отличался от ярко освещенной станции подземки, особенно в столь поздний час. Но они не успели предупредить женщину: та быстро прошла мимо цветочного киоска — конечно, в этот час закрытого, — и исчезла.

Выйдя на улицу, она увидела темную площадь, вымощенную булыжниками. Над давно превращенными в меблированные комнаты домами, в которых когда-то жили состоятельные горожане, нависали склады и пакгаузы. Женщина привлекла внимание бандита, который пошел за ней, сокращая расстояние, когда она углубилась в переулок. Там женщина внезапно повернулась, приставила ко лбу бандита маленький пистолет и сказала мужским голосом с акцентом, которого бандит никогда раньше не слышал:

— Я хорошо тебе заплачу, если отведешь меня в чистую комнату, где я смогу переночевать. Или нажму на курок. Выбирай.

— У меня есть работа для Гарри Винга и Луиса Ло, — сказал Глазник О'Ши.

— Для кого? — спросил Томми Томпсон, который начинал думать, что видит Глазника чаще, чем хотелось бы.

— Для твоих гангстеров-китайцев из Хип Синг, — нетерпеливо сказал О'Ши. — Тех самых китайских бандитов, с которыми ты познакомился в день, когда я воскрес из мертвых. Перестань играть со мной в дурочку. Мы уже говорили об этом.

— Я тебе сказал, они не мои. Я только заключил с ними сделку об открытии нескольких заведений.

— У меня есть для них работа.

— А я тебе зачем?

— Не хочу с ними встречаться. Хочу, чтобы ты вел с ними переговоры для меня. Понял?

— Не желаешь, чтоб они видели твою физию?

— Или слышали обо мне. Ни слова, Томми. Если не хочешь остаток жизни провести слепцом.

Томми Томсон решил, что с него хватит. Он откинулся в кресле, наклонил его назад на двух ножках и холодно сказал:

— Думаю, пора достать пистолет и вышибить тебе мозги, О'Ши.

Брайан О'Ши мгновенно вскочил. Он пнул одну ножку кресла, разбив ее. Главарь банды упал на пол с грохотом, от которого вздрогнуло здание. В комнату вбежали вышибалы Томми. И застыли в дверях. О'Ши зажал голову Томми, держа ее на коленях, повернутую лицом вверх. Его долото касалось левого глаза.

— Разберись со своими этажными.

— Убирайтесь отсюда, — сдавленным голосом приказал Томми.

Вышибалы попятились. О'Ши резко отпустил Томми, так что тот упал на спину, а сам выпрямился и принялся счищать соринки с брюк.

— Вот что мне нужно, — спокойно и небрежно продолжил он. — Отправь Гарри Винга и Луиса Ло в Сан-Франциско.

— А что в Сан-Франциско? — угрюмо спросил Томми, вставая на ноги и вынимая из стола бутылку.

— Морская верфь «Мар-Айленд».