– А что? Не подходит? – насмешливо прокряхтел Денис.

– Наоборот! То, что нужно. Я-то ухо уже навострил на хреновый звук, а тут на тебе – сразу текст. Сервис, тудых-растудых, – радостно закончил Гордеев.

На экране проступили буквенные символы.

Гордеев стал читать вслух:

– Я, Максим Иванович Смага, находясь в здравом уме и трезвой памяти, перед тем как по собственной воле уйти в мир иной, хочу сделать заявление, которое записываю на магнитофонную кассету… Я нахожусь в ужасном положении… Меня тяготит невыносимый груз… Это страшно… Я никогда так ничего не боялся, как боюсь сейчас… Я боюсь за себя и еще больше боюсь за свою страну… Меня держит на наркотической привязи один страшный человек. Его зовут Михаил Федотов…

Гордеев, прервав чтение, посмотрел на Дениса. Денис понимающе кивнул.

– В июле этого года, – продолжал читать адвокат, – в Москве произошло одно убийство – убийство бизнесмена Волкова. Это был взрыв автомобиля. И этот взрыв был подготовлен и произведен лично мной, но за всем этим стоял Михаил Федотов.

– Вот сволота! – не удержался Денис.

Далее текст сплошь состоял из обрывочных фраз: «бывшие чиновники КГБ…», «мятежные генералы…», «военный переворот…», «чрезвычайное положение…», «контроль над средствами массовой информации…», «тотальный запрет на использование в личных целях современной вычислительной техники…»

– Что за чушь? – Гордеев шарил глазами по экрану дисплея, будто надеясь найти что-то еще. Однако мозаика словосочетаний никак не хотела складываться в единую картину. – Денис, ты что-нибудь здесь понимаешь?

– Я понимаю только одно: каким бы интересным это чтиво ни было, это совсем не бесспорный документ, доказывающий, что Проскурец не виновен.

– Это я и без тебя вижу, – вздохнул Гордеев. – Однако от этой точки мы можем танцевать в деле освобождения клиента из тюрьмы.

– Юра, хлебать твоему клиенту баланду до тех пор, пока не отыщется Федотов. А это, насколько я теперь понимаю, сделать непросто. Такие люди просто так не легализуются, когда им в спину дышат овчарки.

– Да… – сказал Гордеев. – Что же делать?

– Думать, Юра, думать. Шевелить мозгами. Цепляться за любую мелочь. Алик, это весь текст?

– Да, весь. Остальное просто не подлежит реставрации. Желудочный сок растворил магнитный слой без остатка.

– Хорошо, будем считать, что это послание навело нас на мысль о проверке всех телефонных компаний, как частных, так и не частных, на наличие вшивых элементов, – скороговоркой произнес Денис. – Этим вопросом займутся соответствующие организации. А я, в свою очередь, подключу дядю.

– Мне думается, что силовые ведомства в первую очередь заинтересуются не самим Федотовым, а теми паханами, что толкают его в спину, – сказал Гордеев.

– Это понятно. Рано или поздно Федотов должен заметаться, когда поймет, что его вот-вот накроют вместе со всеми паханами разом, и оттого он просто обязан совершить ряд ошибочных действий. Это азбука криминалистической психологии, – заключил Денис.

– Алик, возвращай мне мой мобильник, – бросил Гордеев.

– Зачем он тебе? – спросил Денис. – Тебя же Федотов наверняка в первую голову и запеленгует.

– Если так, то это именно то, что нам нужно. Будем ловить его на живца. Подбросим ему немного дезухи и посмотрим, что из этого получится.

В темном тупике одной из московских улиц с потушенными фарами стоит джип «мицубиси». В салоне Михаил Федотов внимательно прислушивался к шумам, доносящимся из динамиков его хитроумной магнитолы. Минул уже третий день, как он не может ничего узнать о передвижениях адвоката Гордеева. По шумам, которые Михаил слышал на канале, где обычно висит абонент Гордеев, Михаил безошибочно определил, что телефон работает в модемном режиме. Модемный пеленг в его шпионской системе радиоперехвата не был предусмотрен. Это было досадным промахом. Третий день Михаил не знал, что делать, хотя и сделал все, что возможно: Гордеева взяли в собственной квартире с увесистой пачкой запрещенного наркотического вещества. Но вдруг откуда ни возьмись появился этот вездесущий Грязнов Денис, учинил драку и увел Гордеева прямо из-под носа стражей закона. Всю эту до дрожи неприятную для Михаила сцену он наблюдал из своего джипа, припарковавшись неподалеку.

Теперь каждый день его донимало начальство, выспрашивая о том, как продвигается «дело Гордеева – Проскурца». Вот и сейчас заверещал сотовый телефон, и Михаил приложил к уху холодный пластик, из которого донесся густой, властный баритон, будто из преисподней:

– Михаил?

– Валерий Павлович… – начал Михаил.

– Сколько раз тебе повторять, чтобы никаких Валериев Павловичей, особенно по телефону, – повысив тон, произнес потусторонний собеседник.

– Есть, товарищ генерал-полковник.

– Майор, доложите обстановку.

– Товарищ генерал-полковник, я же вам час назад все уже рассказал.

– Ты хочешь сказать, что ничего за этот час не предпринял?

– Я сделал все, что от меня зависит.

– Ты, шпана недорезанная! – в голосе генерала проступили истеричные нотки. – Мудило ватное! Ты какого х… мне мозги пудришь?! Ты забыл, что тебя ждет в случае провала?

– Нет, не забыл, – сдержанно произнес Михаил. – Я все помню. Такое невозможно забыть.

– Чего ж тогда резину тянешь?

– Я не тяну. Просто изменились обстоятельства. Это какая-то форс-мажорная непредсказуемость.

– Брось пороть чушь, майор! Для нас не существует форс-мажорных непредсказуемостей. Если мы станем обращать внимание на все, что нам способно помешать, мы никогда не возьмем в руки власть в этой долбаной стране. Наполеон говорил, что власть достается тому, кто ее берет. Но только ты не Наполеон. Ты в лучшем случае – неудачник по типу Александра Матросова.

– Товарищ генерал, я бы хотел вам сказать…

– Не говорить – делать надо!

– Да, я согласен с вами, надо делать. Если бы только знать, что делать…

– Если к завтрашнему утру ничего не изменится, то минимум через два дня Проскурца отпустят на свободу за недостаточностью улик. Гордеев уже направил мотивированное ходатайство в прокуратуру. И между прочим, ты сам поспособствовал сбору важной информации для защиты.

– Я? Каким это образом?

– Ты и только ты навел его на мысль, что в твоем поведении что-то не чисто. Почему ты ни разу после ареста Проскурца не появился на рабочем месте?

– Но вы же сами знаете почему, товарищ генерал…

– Я знаю одно, что ты просто самый обыкновенный бздун. Ты боялся, что Гордеев тебя расколет при первой же беседе. И это вместо того, чтобы встретиться с ним и как следует заморочить ему голову, чтобы у него больше никогда не возникало на твой счет недопустимых в нашем деле домыслов.