Внезапно появилось ощущение творящейся рядом мощной магии. Лери замерла, приготовившись ко всему. На миг вдруг возникла паническая мысль, что Вос сумел как-то разбить клятву крови и камня и договорился с врагами. Она испугалась? Второй раз за день…

Размытый от скорости силуэт пронёсся сверху, разметав едва приглаженные волосы Сидоны шквальным ветром. Маг стоял на пару ступенек ниже, преграждая путь, но явно не собирался нападать.

— Прости меня, пожалуйста…

Лери с некоторым удивлением взглянула на любовника. Конечно, он из другого мира, но мужчине не пристало извиняться перед женщиной.

— Я был неправ. Ты всегда стараешься быть справедливой, ни к чему не принуждаешь, а я попытался давить… Это плохо в любом случае, мы же не враги, и совсем гнустно, когда пытаешься заставлять того, кого любишь… Я… увлёкся. Полностью потерял чувство реальности, заигрался… Знаешь, у меня часто возникает ощущение, что всё здесь не по-настоящему. Особенно, когда не понимаю, что происходит. Враг с ним, с этим озером, мне просто хотелось ненадолго уехать вместе с тобой куда-нибудь. От этой дикости, нищеты, от этого чужого существования…

Сидона аккуратно обошла мужчину, продолжив спуск. Слова многое объясняли, но в чём-то были так же обидны. Он чувствует себя чужим? Её защитник, придворный маг… Её любовник. На что он способен, ради того, чтобы вернуться домой? И как многое она значит в его планах?

— Сидона, прости меня!

Она не стала вырывать перехваченную руку, тем более, что всё ещё не привыкла к его манере целовать пальцы. Странно, щекотно… И восхитительно!

— Хочешь, я стану на колени?

— Зачем? — Вопрос вырвался случайно, она вообще хотела промолчать.

— Когда-то у нас так было принято, как часть самого униженного поклона. Обычно, когда вымаливали прощение… У бога, или очень… дорогого человека.

— Не надо, я уже не сержусь, — поспешно соврала девушка. Она, может быть, способна была наказать, отругать, но унижать… И только сказав, вдруг поняла, что за этим последует.

Вос просто развернул её к себе, практически приподняв в воздух, обнял и принялся целовать. Сильный, как лиму, хотя, почему бы и нет, он же всё время тренируется с ними. И даже приятно ощущать, что есть мужчина, гораздо выше её ростом…

Сидона не могла даже запротестовать, он давал слишком мало времени, чтобы восстановить дыхание, и снова продолжал целовать. Сам же ещё успевал что-то шептать, нежное, и ласковое.

Уловив иноземное слово, она невольно поправила: «лери»!

— Нет, лери ты для других, для всех остальных… А для меня — королева! Они ведь бывают разные, королевы моего мира…

И, может быть, ей показалось, но скорее всего, он и правда вложил особый смысл, она поняла разницу.

Руки мага как будто жили собственной жизнью, уже не удерживая, а лаская, гладя, требуя. И тело лери, хорошо изученное любовником, охотно откликалось. Хотя сама Сидона ещё не отошла от злости и обиды, её тело было готово на всё… Вплоть до того, чтобы отдаться прямо здесь, на ступеньках, когда её свита, возможно, уже слышит их голоса…

Правительница решительно оттолкнула мага и отступла на шаг:

— Твои извинения приняты, Вос. Дальнейшее мы обсудим при следующей встрече. И ещё, изволь сегодня явиться вечером на пир. У Диша будет чисто мужская попойка, и я не стану портить ему настроение. А вот тебе не мешало бы послушать, что льют в уши леру его приближённые. И, совсем забыла, благодарю за службу! Представление было изумительным.

Сидона могла бы гордиться своим голосом. Ровный, звучный, без единого намёка на обуревающие чувства. Снизу наверняка слушали, и, может быть, кто-то даже поверил в деловую встречу. А вот ноги подводили, постоянно подкашивались и неуверенно ступали по ступенькам. Лицо горело, а сердце колотилось загнанной птицей.

Так хорошо было бы забыть обо всём, и отдаться во власть нежных и сильных рук. Но так она определила наказание как ему, так, наверное, и себе. И можно было бы, наверное, гордиться, этой маленькой победой над магом. Но нет смысла радоваться, если от этого проиграли они оба.

Продолжая спускаться, она чувствовала пристальный взгляд Воса, но предпочитала не обращать внимания на безмолвную мольбу. И даже нашла в себе силы улыбнуться заждавшейся свите, хотя больше всего сейчас ей хотелось дать волю слезам.

О том, что у мага паршивое настроение, очень скоро уже знала вся крепость. А в свете прошедшего утром шоу, эта новость могла испортить настроение всем остальным.

Первым, как водится, попал под раздачу глава гвардейцев, с лёгкой руки землянина ставший генералом, а сейчас натужно пытающийся осознать, чем опасно разжалование в полковники, лейтенаты, прапорщики, вплоть до бесправных духов. Причём речь шла не только о сегодняшнем случае — всё равно, мага, владеющего иллюзиями, обычному человеку не опознать и не поймать, но незнакомцев и двойников стража должна отсле-живать! В пристяжке вспомнились вор в башне, ночной рейд Шангса и даже Хесарис, умудрившийся исчезнуть из крепости, несмотря на тяжелейшие ранения. И счастье горе-охранников, что ничего не пропало из башни, а в крепости не обнаружились посто-ронних заклинаний!

Попытки оправдываться и отпираться привели только к обострению ругательной фантазии Воса. И быки, утратившие рога в ходе удивительных приключений соседствовали с навозом, составляющим основу рациона гвардии. А минотавры и методы их получения окончательно сокрушили слабые попытки сопротивления начальника стражи, отправившегося, в свою очередь, строить и инструктировать подчинённых.

Следующим на очереди оказался управляющий слугами. В отличие от высшего сословия, привычно считающего слуг чем-то безмолвным и неодушевлённым, Вос прекрасно понимал, насколько вездесуща и любопытна прислуга. А уж в наблюдательности любая служанка обставит Шерлока Холмса. Всё же великому сыщику не приходится год за годом иметь дело с одними и теми же людьми и помещениями, когда самые микроскопические изменения сразу бросаются в глаза.

И если обязанность присматривать за тем, чтобы среди слуг не появлялось лишних, и собирать хотя бы минимальные сведения о вновь поступивших ворчливому старику по нраву не пришлась, то идея докладывать магу или другим уполномоченным лицам о всём подозрительном и неправомерном в крепости была принята на ура. Воса едва не погребло под ворохом бесполезных сведений: кто с кем спит, что говорит, где прячет ворованное, вплоть до того, кто из лиму ленится лично возиться со своими быком.

На будущее маг пообещал себе, что сначала чётко выделит, какие именно сведения он считает важными. И было бы неплохо найти грамотного человека, чтобы составлял досье. И хорошенько следить за тем, кто получает эти сведения, ему совсем не понравилось лицо Тыша, немедленно отправившегося разбираться с лентяями, посмевшими пренебрегать рогатыми партнёрами.