— Но зачем наврал?

— А вот это вопрос интересный. Вадик и сам до конца не понял. Дело в том, что он необычайно уважает своего отца.

— Я его тоже уважаю, — вставила я. — У него пятьдесят патентов на изобретения, представляешь! Его зовут работать за границу, а он не едет.

— Да, я знаю. Не отвлекай меня! Итак, Вадик уважает своего отца и высочайшего мнения о его уме. Так вот, он заметил, что отец вовсе не хочет, чтобы убийства были раскрыты! Наоборот, всячески темнит и запутывает следствие. А Вадик привык, что отец зря ничего не делает, поэтому решил ему помочь. В смысле, тоже все запутать. Причем уверяет, что понятия не имеет, зачем Юрию Андреевичу это надо, но уверен, что ничего плохого тот не задумал бы. Конечно, звучит довольно неправдоподобно. Я бы на его месте непременно попыталась поговорить с отцом или по крайней мере самой догадаться о причинах его странного поведения. Неправдоподобно, однако правдиво. Вадик не из тех, кто способен меня обмануть при близком контакте.

— А я не вижу в его словах ничего неправдоподобного, — прокомментировала я. — Если бы я заметила, что ты темнишь по какому-то поводу, как бы я поступила? Помогла тебе в этом, ни о чем не спрашивая.

— А почему не спрашивая? — искренне заинтересовалась Бэби.

— Потому что, если б ты хотела мне объяснить, так сама бы объяснила, а раз не хочешь, зачем я стану тебя заставлять?

— А, — протянула моя подруга. — Но хотя бы догадки какие-нибудь ты бы строила?

— Не знаю. Нет, наверное. Я бы лучше подождала, пока ты сама все расскажешь. Чего зря гадать?

— Люди бывают на удивление разные, — сделала вывод Бэби. — Как бы там ни было, Вадик невиновен.

— И Арсений тоже, — вдруг вспомнила я. — Теперь это совершенно точно.

И я подробно доложила Бэби о своей с ним встрече.

— Любопытно, — хмыкнула она. — Да, я склонна с тобой согласиться — он не убивал. Слушай, а ведь мы близки к разгадке! Подозреваемых осталось фактически трое: Юрий Андреевич, Митя и Руслан. Есть еще Анастасия, но она пролетает. Значит, трое. Еще пара деньков, и ситуация окончательно прояснится! Здорово!

Глаза ее радостно заблестели, а у меня защемило сердце. Неожиданно я твердо поняла: не хочу, чтобы ситуация прояснялась. Не хочу!

За завтраком я с ужасом повторяла про себя последние слова подруги. Осталось трое подозреваемых, и один из них — Митя. Неужели он убийца? Нет, неправда! И в то же время сомнение грызло меня изнутри. Я не могла с чистым сердцем утверждать, будто Митя невиновен. Было в нем нечто, мешающее такому утверждению. Некий второй план, явно мне недоступный, однако однозначно существующий. Некая фальшь, резкая нота, диссонансом врывающаяся в гармонию жизни. Возможно, данная нота даже прибавляла ему притягательности в моих глазах, создавая ореол необыкновенности, но она же мешала просто и безоглядно верить. Я терялась. Мне очень хотелось вспомнить хоть мелочь, хоть маленький эпизод, оправдывающий любимого человека пусть не с точки зрения логики, а хотя бы в моей душе. Безуспешно! Почему-то перед глазами упорно вставала одна и та же сцена. Пресловутая драка закончена, местные убежали. Леша отдал себя в нежные руки Ирочки, Лида хлопочет над Петром Михайловичем, Вадик выслушивает спокойный выговор отца. И тут появляется Митя с миской свежевымытых персиков в руке и спрашивает: «Кто эти парни? Что случилось? Что с тобой, Лешик?» Он жил в одной комнате с Петром Михайловичем, а спросил про Лешу, называя его Лешиком. Тут же с противоположной стороны появился Руслан и задал в точности те же вопросы. Впрочем, для него как раз естественно поинтересоваться именно своим начальником и другом, а не кем-то еще.

— О чем задумалась, русалочка? Где ты витаешь?

Я вздрогнула. Губы Мити улыбались, а глаза смотрели настойчиво, почти требовательно. Я всегда теряюсь от чужой настойчивости, поэтому честно призналась:

— Я витаю в прошлом. Почему-то так и вижу ту самую драку, с которой все началось. Вижу так, будто она происходит сейчас.

— Так-таки и видишь? И что ты видишь, рассказала бы! Я ведь при драке не был.

— Ну, — пошла на попятный я, — драку я описать не сумею. Дрались, и все.

А вот то, что потом, помню до мельчайших деталей.

Глаза напротив стали еще более настойчивы, и я рассказала. Только факты, разумеется, без выводов, но выводы, похоже, Митя сделал сам. Брови его слегка сдвинулись, лицо помрачнело. До конца завтрака он время от времени кидал на меня быстрые взгляды, однако молчал. Зато без умолку болтала Света, не придумавшая ничего умнее, как продолжить обсуждение недостатков уехавшей вчера Анастасии. Очевидно, Света сочла, что я в качестве соперницы стала неопасна, и направила свою тяжелую артиллерию на новый объект, я же из врага превратилась в союзницу. О последнем сужу по обращенной ко мне игривой фразе:

— Ну, она и мерзкая особа! Она ведь даже снилась тебе в ночных кошмарах, правда? Мы, женщины, очень тонко чувствуем других женщин. У нас удивительно развита интуиция.

Не знаю, насколько удивительна моя интуиция, только вся она была посвящена сейчас совсем не Анастасии. Моя интуиция устремилась к человеку, сидящему напротив, и отметила, как вздрогнул он после этого дурацкого сообщения и моего обтекаемого ответа, как затрепетали его ресницы. Почему? Неужели он всерьез любит Лешину жену… теперь вдову… свободную, богатую, красивую женщину? О боже, за что я так наказана?

После завтрака Бэби временно позволила мне отдохнуть.

— Митя удрал в город, ему якобы надо позвонить. Юрий Андреевич смотрит на меня волком, Руслан уехал. Ладно уж, устроим пока передышку, но к вечеру я обязательно что-нибудь придумаю!

Поэтому мы отправились на пляж, купаться и загорать. А за ужином произошло непредвиденное. То есть оно не произошло, а обнаружилось. За ужином отсутствовал Митя.

— А где он? — не выдержав, обратилась ко мне возмущенная Света. — Он тебя не предупредил?

— Нет, — ответила я, — но он ведь и не должен предупреждать. Кто мы ему такие?

Не появился он и поздно вечером. И ночью. Все терялись в догадках, поскольку Митя даже не намекнул никому на свое возможное отсутствие, и все сходились на том, что хотя он взрослый мужчина и имеет право на личную жизнь, не мешало бы что-нибудь сообщать соседям, дабы не волновались. Совершенно на Митю не похоже, ведь он — воплощенная интеллигентность! Таково было общее решение.

Не появился он и к утру. Ночь я спала плохо, меня терзали кошмары. Я засыпала, падала в пропасть и в ужасе просыпалась. Удовольствие ниже среднего! Однако, помня свой вчерашний прокол с Бэби — я ведь тоже нафантазировала ерунды, а все оказалось в порядке — я ничего не предпринимала. Пусть решают другие!

Другим оказался Арсений.

— Оля, — обратился он ко мне сразу после завтрака, — ты абсолютно не в курсе, где Митя? Я тебя правильно понял?