потрясая над головою оружием. — Какой славный удачный день…

И Бонч-Бруевич хорошо поставленным басом эпично пропел:

— Из-за леса из-за гор показал мужик топор и не просто показал, к длинной палке привязал…

— Сектор Газа, — тут же определил Муха. — Частушки. Отцензуренная версия. Короче сматываться нам отсюда надо да поскорее… благо транспорт у нас уже есть, хотя и полицейский.

— Ты что сдурел? — спросил гном перестав петь. — Ты что, машину водить умеешь?

— Умею, — дерзко ответил Муха, забираясь на водительское сидение жёлтого бобика. — Восемь раз на права сдавал, но так и не сдал.

Очумело глядя на Муху, Бонч-Бруевич всё-таки тоже забрался в машину.

— Ну смотри мне Спиди-гонщик! — мрачно предупредил он. — Если что пойдёт не так, то мой верный топор сразу же попробует на вкус твою тощую задницу. Предупреждаю заранее — он уже вошёл в раж.

Нащупав ключ в зажигании, Муха резко повернул его. Бобик вздрогнул, недовольно заурчал и вдруг самовольно поехал прямо на лежащего в отключке на дороге Гопстопова.

— Поворачивай!!! — закричал гном, ударив кулаком по приборной доске. — Идиот, ты его сейчас задавишь.

Муха повернул. Переднее колесо бобика прошло в сантиметре от головы участкового.

— Ура! — Муха радостно крутил баранку. — Поехали…

Бонч-Бруевич скептически покачал головой, но от дальнейших комментариев воздержался.

* * *

Когда беглецы увидели стоящий поперёк дороги чёрный шестисотый «мерин», то сильно удивились, а затем даже слегка обеспокоились. «Мерс» стоял не на своих родных колёсах, а на подложенных под голые оси красных кирпичах. Короче, сразу было ясно, что машину недавно вероломно «раздели».

Остановив полицейский бобик, Муха выскочил на шоссе и, обойдя «Мерс» кругом увидел лежащего «в позе Анны Карениной на рельсах», абсолютно голого братка. Мужик был явно без сознания, хотя больше всего своим видом напоминал мирно спящего херувима.

Муха заглянул в салон «Мерседеса».

— Так и есть, — крикнул он гному, — магнитолу тоже спёрли вместе со всеми аудиокассетами U.D.O. и Accept.

— Ух ты юхты, — простонал браток.

— Что? — не понял Муха, подойдя к распростёртому на асфальте телу. — Ты что-то сказал?

— У-у-ур, — повторил президент банка «Титаник». — Урою гадов.

— Кого? — Муха затряс братка за широкие плечи. — Очнись, кореш.

Браток открыл правый налитый кровью глаз и недоумённо уставился на Муху.

— А так это ты, — хрипло сказал он. — Заказали меня, урки позорные. Даже здесь, суки, достали. Ржавой трубой по башке врезали. Как до сих пор жив сам не знаю.

— Кто заказал? — спросил Муха. — Зачем?

— Да Тамбовские, понятное дело, — ответил браток, — скучно, видно, им в Чистилище сидеть суда дожидаться. Завидно им, волкам позорным стало, что меня в мир живых отпустили. Эх, ног совсем не чувствую… боюсь хребет на фиг перебили…

— Ничего, — сказал Муха, беря братка за волосатые ноги, — мы тебе поможем, чем сможем. Эй, Бруевич, айда-ка сюда!

Мужик был тяжёлым, словно борец сумо перед началом соревнований басё в Токио. Кое-как дотащив его до полицейского бобика, кряхтящие от натуги гном с Мухой стали запихивать братка в кенгурятник.

— Эй, вы что? — заорал владелец ограбленного «Мерса». — Вы куда это меня, дебилы, пихаете? Так вы менты что ли?

— Да нет же, — крикнул Муха, — просто мы тачку эту недавно угнали, а в кабине ты не поместишься.

Успокоившись, браток принял вертикальное положение и сам без посторонней помощи, забрался в бобик. По всей видимости, травма спины у него была совсем незначительная.

— Ой, ё… — заорал он, выскакивая обратно, — там бомж какой-то вонючий сидит.

— Кто? — отстранив владельца «Мерса», Муха заглянул в клетку.

На обрезиненном полу у скамейки в совершенно непотребном виде, лежал абсолютно пьяный Аббат и время от времени тихонько порыкивал что-то на норвежском языке.

— Ни фига ж себе! — Муха провёл рукой по взмокшему лицу. — Значит Гопстопов и его задержал.

— А кто это? — спросил более-менее пришедший в себя браток, натягивая на себя найденную под водительским сидением полицейскую форму.

— Да знакомый наш один, — ответил Муха. — Ты его не бойся, он добрый, котиков любит и вообще сам няшка. Это он только на концертах и в буклетах своих дисков очень грозный. А так довольно прикольный мужик…

— Ну тогда ладно, — сказал браток надевая на бритую голову ментовскую фуражку. — Только я с ним в кенгурятнике всё равно не поеду, вот как хотите.

Подойдя к «Мерсу» и отперев багажник, браток извлёк из него помповый дробовик, и с сожалением посмотрев на бесполезную запаску, вернулся к бобику.

— Ментовскую тачку поведу я, — объявил он, — а вы, обдолбыши, вполне поместитесь на сидении рядом.

Опасливо посмотрев на помповик, путешественники согласно закивали…

Когда бобик тронулся, Муха не удержался и спросил:

— А кто всё-таки тебя на дороге-то обул?

Браток помрачнел, но всё же ответил:

— Да пацанва какая-то мелкая выбралась из кукурузы и шипы на шоссе поставила. Я, естественно, затормозил, а когда вылез с ними разобраться, огрели меня по голове ржавой трубой. Со спины. У меня звёзды в глазах тогда как взорвались. Настоящая сверхновая. Даже любимый мой спортивный костюм, блин, от Гуччи, сволочи, спёрли. Он в багажнике лежал… обидно.

— Да… — протянул Муха. — Хорошо хоть серпом по известному месту не съездили.

— А что могли? — удивился браток.

— Да ещё как! — подтвердил Бонч-Бруевич. — Тебе, приятель, считай ещё крупно повезло.

— Жаль, что сотового покрытия здесь нет, — посетовал браток, — труба не фурычит, а то хотя бы ремонтников вызвал машину забрать. Пропадёт ведь зазря даже без колёс… на запчасти, босота, растащат. Ну да ладно, из города им позвоню…

* * *

Астматически похрипывая, полицейский бобик летел вдоль серой ленты бесконечного шоссе. Ландшафт по обеим сторонам дороги в очередной раз медленно менялся. Болота и кукуруза куда-то исчезли, вместо них потянулись роскошные виноградные поля. Пару раз на дороге голосовали какие-то подозрительные личности: странный человек в космическом скафандре с тянувшимся за спиной раскрытым парашютом и некто в надвинутом на лицо жёлтом капюшоне с бензопилой в руках.

— Вот же лохи, — весело ржал браток. — Кто ж