меня и там хрен возьмут, — усмехнулся я и, резким движением стряхнув кровь с клинка, шагнул внутрь.

— Кто вы? — тут же последовал вопрос.

— Мимо проходил, — всё ещё пребывая в боевом задоре, огрызнулся я. — Ты одна здесь?

— Нет, там ещё девчонки и Костя. Но у них совсем сил нет, у нас несколько дней назад еда закончилась.

— А воду где берёте?

— Из крана, — удивила меня та, — Мы в самой нижней точке находимся, даже когда во всём городе воду отключают, у нас она несколько дней может идти. Мы экономили…

— Понятно, перебил девушку я. — Сколько вас?

— Шестеро.

— А остальные где? Вас ведь наверняка было больше.

— Многие в первый день погибли, когда выйти пытались. Потом эти твари выть начали, и девочки стали друг на друга кидаться. Было очень страшно…

— А вы в подвале спрятались, — предположил я.

— Нет, — покачала головой она. — Костя какой-то знак на стене нарисовал, и всё сразу прекратилось.

— Знак говоришь? — Я удивлённо вскинул брови. — Веди к своим.

— Вы ведь нас спасёте, да?

— Нет, убью и съем… — с ухмылкой ответил я, но затем поспешил добавить: — Шучу, не обращай внимания.

Девушка, внутри которой уже начал зарождаться страх, бледно улыбнулась и побрела вперёд по мрачному коридору. Прежде чем проследовать за ней, я распахнул дверь и призывно махнул Мишке. Тот сразу запустил двигатель и, развернув машину, подогнал её задом, практически вплотную к двери.

Мы вошли в комнату, где собрались все выжившие, включая загадочного Константина. Им оказался высокий парень, тоже худой до неприличия, с длинными чёрными волосами. В ухе серьга, татуировка на всю левую руку, явно человек творческой профессии.

Не знаю, как это объяснить, но таких людей видно сразу. Возможно, по толике безумия в глазах и во внешности. Впрочем, они любят выделяться в толпе, всегда стараются выглядеть ярче остальных. Эдакие белые вороны.

— Давно в таком состоянии? — кивнул я на лежбище.

— Второй день, — ответила девушка. — Со мной Костя едой делился, я только поэтому всё ещё на ногах.

— Парень твой?

— Да.

— Ясно. Ну что, поможешь мне вас отсюда вытащить? Как звать-то тебя?

— Марина, — ответила она. — Говорите, что нужно делать.

Глава 16

Малая родина

Отец Владимир оказался прав: людей нужно отсюда вывозить. Да, пока на дворе лето и тёплая погода позволяет жить где угодно. Но что делать зимой? Впрочем, невооружённым глазом было видно, что данный лагерь — явление временное. Палатка, конечно, укроет от дождя, а пообедать можно под общим большим навесом. Вот только, как я уже заметил выше, всё это не более чем попытка дождаться помощи или отсрочить время для поиска лучшего решения.

Ворота со скрипом распахнулись, пропуская нашу машину внутрь. Я невольно поморщился, потому как всё ещё считал это кладбище своим хозяйством. У меня здесь всё работало как часы и никогда ничего не скрипело и не хлюпало. Неужели так сложно пару капель масла на петли добавить? Самим-то не противно слушать этот визг?

— Ну, как вы там? — К машине тут же подошёл Колян.

— Нормально, — ответил я, — дистрофиков вам привезли.

— Чего? — вылупился на меня он. — Каких ещё, нахер, дистрофиков⁈

— Самых натуральных. Молодёжь из общаги забрал, они там с голоду умирать уже начали. Нужно откормить, иначе дорогу не переживут.

— Короче, мы здесь надолго, — вздохнул приятель. — Хотя это даже хорошо.

— В смысле? — не понял я.

— Да эта твоя, Иномарка раскосая, сказала, что нужно всех как следует осмотреть, прежде чем обратно ехать. Кто-то ей там сильно не понравился в плане здоровья.

— Она не моя, — огрызнулся я. — Ладно, пусть этими тоже займётся.

— А ты куда?

— Пойду в глаза посмотрю тому, кто за кладбищем приглядывает.

— Можешь не спешить, он уже второй раз проспаться пытается.

— Вот сейчас не понял⁈

— Да Лётчик здесь на хозяйстве. Он в момент вторжения здесь на могиле уснул. Теперь вот кореша своего, Зайца, уже месяц как поминает.

— Придурок, бля, — буркнул я. — Где этот обмудок?

— В левой угловой часовне. Он её на правах хозяина занял.

— Чего? А в сторожке кто?

— Там матушка Анастасия живёт.

— То есть она главная?

— Ага, щас, её уже две недели как власти лишили. Хотели совсем изгнать, но побоялись, а может, и заступился кто. Я пока до конца не разобрался, люди неохотно эту тему обсуждают.

— Кто её так? Лётчик⁈

— Ну, ты дуру-то не гони, — усмехнулся Колян. — Он алкаш, кто его слушать станет. Здесь всем мэр наш бывший заправляет, а может, всё ещё и настоящий.

— Это который Перепёлкин?

— Бля, Могила, не тупи! У нас что, когда-то другой мэр был?

— Ну, когда-то, наверное, был, — хмыкнул я. — Где этот боров?

— За Иномаркой твоей по пятам ходит.

— Она не моя, — повторил я. — И хватит её так называть. Так где они?

— Ближе к центральной часовне посмотри, там основной лагерь разбили.

— Принял, — кивнул я и, уже уходя, добавил — Помоги молодёжь разгрузить.

Но Коляну советы не требовались: он уже сунул рожу в салон буханки и что-то объяснял новичкам. Я же, испытывая жёсткую ностальгию, прямой наводкой шёл к центральной часовне, краем глаза примечая изменения в бывших владениях. Впрочем, этого следовало ожидать, ведь людям приходится здесь жить, как бы странно это ни выглядело. М-да, жизнь на кладбище — вот такая ирония новой реальности.

Часть оград и надгробий пришлось убрать, чтобы расчистить землю для посадки и под палаточный лагерь. Однако выбросить не осмелились и аккуратно выставили памятники на новом месте. В общем, приспосабливались, как могли. А тем временем в соседнем городе прозябала целая улица из старинных зданий, в которых без проблем можно пережить даже зиму.

— Пётр Фёдрыч! — окликнул я бывшего мэра. — Можно вас на секундочку?

Тучный, неповоротливый, словно боров, и весит центнера полтора. Однако за последний месяц мэр знатно схудну́л, что неудивительно при том образе жизни, в котором он случайно оказался. Залысина едва прикрыта редкими волосами, пот бесконечными ручьями струится по лицу.

Перепёлкин осмотрел меня таким взглядом, словно не узнал. Хотя с чего вдруг он обязан меня помнить? По его мнению, мы жили в разных классовых ячейках. А такие, как я, недостойны того, чтобы запоминать их имя. К людям он всегда относился с нескрываемым презрением. И, насколько мне известно, данная антипатия была взаимной. Но почему-то он каждый раз волшебным образом снова и снова оказывался на посту главы. Вряд ли это заслуга честных выборов. С другой стороны, более-менее достойные кандидаты, способные его заменить, никогда не попадали в бюллетени.

— Ну? — раздражённо бросил он.

— Баранки гну, — резко ответил я. — Ты какого хуя