Вавилоняне и ассирийцы подразумевали под словом «история» письменную фиксацию достижений своих царей. Для израильтян она была средством выражения воли Яхве. Племена — всего лишь актеры на сцене истории, посредством хода которой Бог общается с избранным народом. Судьба людей в Ассирии не имела значения. Внимание было сосредоточено не на происходящем с ними, а на деяниях царей, являвшихся представителями бога Ашшура, которые заботились о соблюдении его интересов. Данный факт следует учитывать при использовании текстов ассирийских историографов в качестве исторических источников.

Официальные надписи никогда не считались способом увековечить историю — они не были предназначены для наставления потомков. Мы были последними, о ком их авторы думали, составляя их. Сообщая о своих победах, цари обращались к богам. Читая эти тексты, мы фактически подслушиваем разговор, который велся на сверхчеловеческом уровне. Именно поэтому надписи часто помещали в храмах и дворцах там, где никто не мог прочитать их, — на тыльной стороне каменных плит или под углами зданий. В них то или иное здание посвящается определенному богу и содержится предназначенный для него рассказ о событиях, предшествовавших возведению данной постройки. Бехистунская надпись Дария, ставшая ключом к расшифровке клинописи, была вырезана на вертикальной поверхности скалы, на высоте нескольких сотен футов. Копирование этого текста было сопряжено с риском для жизни. В нашем распоряжении имеется ряд сообщений об осуществленных некоторыми ассирийскими царями походах, которые составлены в форме писем богу Ашшуру. В некоторых из них приводятся ответы Ашшура: «Если, как ты пишешь, ты завоевал такие-то земли, ты должен знать, что это произошло по моему божественному приказу». Таким образом, надписи служат выполнению определенной цели: они подтверждают договор, заключенный между царем и божеством, и прославляют силу бога. Данные обстоятельства следует учитывать при определении ценности этих исторических источников.

Интерес к прошлому, который все-таки испытывали месопотамские писцы, проявился, в частности, к царских списках, а в случае Ассирии — в перечне чиновников, занимавших должность лимму на протяжении нескольких столетий. В Вавилонии при составлении списков использовались датировочные формулы — с их помощью обозначались отдельные годы правления того или иного царя. Со временем появился новый жанр — хроники, которые во многом близки к историографии в истинном понимании этого слова. Однако ни один вавилонский автор не позволял себе выразить субъективное отношение к происходившим событиям. Ссылаясь на опыт прошлого, он мог найти параллели со своим временем и таким образом попытаться составить из фактов общую цепь событий. В итоге возникли исторические предсказания. Если в прошлом за тем или иным предзнаменованием следовали определенные явления, делался вывод о том, что если теперь сложатся такие же условия, то они приведут к тому, что произойдет такое же событие. Но при этом никто не пытался задуматься о проблеме соотношения между причиной и следствием. Восстанавливая древнее здание, жители Междуречья старались найти первоначальную закладную табличку с вырезанным на ней текстом и выявить историю этого строения. Затем посвящение, сделанное первыми строителями, с почтением снова возвращали на его место.

Некоторые вавилонские и ассирийские цари проявляли значительный интерес к древности. Так, ассирийский правитель Ашшурбанипал собирал все письменные тексты из вавилонских храмов, которые могли достать его агенты, и хранил их в собственной библиотеке в Ниневии, а Набонид, последний представитель нововавилонской династии, создал в Уре собрание, настоящий музей, надписей и древностей, относящихся к различным периодам истории его страны. В целом, насколько нам известно, поздние правители полагали, что примеры прошлого достойны того, чтобы им следовать. Ученые, жившие в правление последних ассирийских царей, сверялись с собраниями предзнаменований, использовавшихся уже в период царствования Хаммурапи. Неразрывность истории Месопотамии обеспечивалась благодаря стремлению сохранить наследие шумеров. Прошлое становилось настоящим.

В эпистолярных текстах теократическая концепция истории уступает место элементарным потребностям людей, борющихся за свое существование. В официальных надписях, помещавшихся в храмах и дворцах Ашшура, Шамши-Адад мог называть себя «царем всего мира». Но его письма к Ишме-Дагану и Ясмах-Ададу, а также хурритскому «вассалу», жившему в Шушарре, не предназначены для ассирийского верховного божества. В них перед нами предстает человек, пытающийся справиться с грузом жизненных проблем, в решении которых важную роль играют наличие точной информации и надежность или, наоборот, предательство его товарищей. Читая подобные послания, современный человек лицом к лицу сталкивается со своим двойником, от которого его отделяет незначительное по сравнению со всей историей человечества время.

1. Араб из Северного Ирака: шейх Абд эль-Халаф аль-Анкуд из деревни Ширкат

2. Арабы Багдада. Рыбак Хасан и два его сына

3а. Рельеф из дворца Ашшурнасирпала в Нимруде (с. 164)

3б. Верхняя часть гигантского человекоголового быка. Изваяние позднее было установлено в вертикальном положении (фото 4 и 5). Из дворца Ашшурнасирпала в Нимруде (с. 164)

4. Крылатый человекоголовый бык охраняет вход в приемный зал Ашшурнасирпала в Нимруде (с. 164)

5. Перед входом в зал для аудиенций Ашшурнасирпала в Нимруде (с. 164)

6. Ассирийский придворный. Фрагмент рельефа из дворца Саргона II в Дур-Шаррукине (Хорсабаде). VIII в. до н. э.

7а. Западная оборонительная стена крепости Салманасара с фрагментами трех башен. На заднем фоне остатки внешней городской стены Нимруда — линия холмов, тянущаяся на север (с. 179)