— Господин адмирал, — улыбнулся Дурново, — а ведь я имею все основания не подчиняться Вашему приказу.

— Имеете лейтенант. Еще как имеете. Но как любой здравомыслящий офицер Вы должны понимать, что любой другой способ дезинформации противника не даст гарантированного результата. А мне нужна гарантия того, что я буду сражаться исключительно с Того, и отряда Камимуры поблизости не будет. Я предлагаю именно Вам перетянуть чашу весов на сторону Российского Императорского флота в этой, в общем‑то, не очень удачной для нас войне!

— Понимаю Вас, Зиновий Петрович. Ох как понимаю! И как честный офицер я просто не имею морального права Вам отказать.

— А раз понимаете, вот и славненько. Теперь давайте с Вами обсудим все детали моего предложения, да и сам план Ваших действий заодно. Теперь Вам выпала честь склонить удачу на сторону русского флота.

— Ну что же. Давайте приступим, господин адмирал…

Жизнь — как зебра: белое, черное, белое, черное, белое, черное… жопа…

Слова сказанные адмиралом Рожественским после пробуждения в роковой для эскадры день.

Еще трое суток простояли русские корабли в Петропавловске после отправки бывших лайнеров в самостоятельное крейсерство. Все это время команды усиленно готовились к последнему переходу и выжидали более — менее хорошей погоды. На пятый день после своего прибытия многострадальная Вторая Тихоокеанская эскадра тронулась в путь.

Плавание до пролива Лаперуза не было особо примечательным. Дважды в густом тумане терялись миноносцы из‑за лопнувшего буксирного троса. Но оба раза они своим ходом добирались до обозначенных на карте точек рандеву.

По мере приближения к проливу Лаперуза радиостанции на русских кораблях все чаще стали улавливать переговоры японцев. Стало очевидно, что западнее него находится дозорная линия, которая скорее всего состоит из вспомогательных крейсеров.

По плану попаданцев Того должен был выйти из базы в Мозампо только завтра вечером. Поэтому график движения нашей эскадры был разработан таким образом, чтобы с первыми лучами рассвета подойти к проливу. На деле вышла промашка в десять миль, но это серьезно дела не меняло. Благо тумана в этот день не было, и можно был риск навигационных аварий свести до минимума. С рассветом четыре миноносца отряда Рихтера вышли в голову маленького флота Рожественского, и распустив тралы двинулись вперед, страхуя идущие за ними корабли от возможных минных полей. За ними спешно перестраиваясь в колону по одному устремились в пролив и все остальные суда. Замыкали неуклюжую и сильно растянувшуюся колонну четыре броненосца типа «Бородино».

К немалому удивлению большинства пессимистически настроенных офицеров противника на выходе из пролива не было. Но попаданец в прошлое в теле адмирала выбрал весьма неожиданный дальнейший маршрут движения, внезапно для всех сумев в очередной раз удивить своих подчиненных. Едва вражеский берег скрылся за горизонтом, как Вторая Тихоокеанская эскадра круто отвернула к северу, устремившись в глубь Татарского пролива. На мостике «Олега» между командиром отряда и командиром крейсера в очередной раз завязался весьма любопытный диалог.

— Николай Николаевич, а Вы случаем не знаете куда нас ведет адмирал? — хитро прищурившись спросил у Коломейцева Добротворский. О том, что Коломейцев неожиданно для остальных офицеров эскадры вдруг стал любимчиком адмирала командир «Олега» конечно же был осведомлен.

— Так ведомо куда, Леонид Федорович. Я, конечно, в планы адмирала не посвящен, — схитрил попаданец, — но подозреваю, что этим курсом мы идем дабы увеличить возможный радиус перехвата нашей эскадры для противника.

— Поясните свою мысль, будьте любезны.

— А чего тут пояснять. Чем дальше мы уйдем с курса, ведущего напрямую от пролива Лаперуза к Владивостоку, тем дольше придется японскому флоту гоняться за нами. А ведь уголь‑то у них не бесконечный! Я конечно понимаю, что нас скорее всего все равно перехватят. Но чем меньше будет топлива у Того, тем меньше у него будет ресурсов для продолжительного боя. Соответственно можно ожидать меньшую настойчивость японских атак.

— Хм, а ведь интересное решение. Если грубо прикинуть, то угля у японцев хватит с небольшим запасом на поход до Татарского пролива и обратно. В который раз адмирал своими нетрадиционными решениями меня удивляет. Только вот я не пойму, почему в этот план не были посвящены командиры кораблей? Неужели Зиновий Петрович полагает, что мы в море кому‑нибудь проболтаемся?

— А вот и пришло время командирам ознакомиться с дальнейшим планом похода. Будьте любезны поднять сигнал по отряду: «Вскрыть пакет с литерой «К». Ваш экземпляр ждет своего часа в боевой рубке крейсера. — Ответил Коломейцев, мысленно поблагодарив Рихтера за предусмотрительность. Именно новоиспеченный командир миноносного отряда в Петропавловске настоял на том, чтобы подготовить по конверту для капитана каждого из кораблей эскадры. В оставленной нашими современниками реальности все пережившие Цусимский бой офицеры дружно упрекали адмирала, за то, что он не делился ни с кем своими планами. Теперь попаданцы во времени прикладывали не мало усилий чтобы исправить эту ситуацию.

Вторая Тихоокеанская эскадра уклоняясь от возможной встречи с противником вечером третьего дня пути поднялась на Север до самого узкого места Татарского пролива. Тут по плану была последняя бункеровка. Уже в который раз за время беспрецедентного в истории перехода команды наших кораблей приступили к погрузке угля. Штаб эскадры заранее озаботился запасами топлива, и в назначенном месте дожидались прибытия флота Рожественского четыре ранее захваченных в Тихом океане угольщика. Еще одним фактором, вызвавшем всеобщее удивление всех офицеров было то обстоятельство, что адмирал отрядил целых двое суток на бункеровку. Спокойствие командующего эскадрой передалось и всем остальным морякам. Все они полагали, что у Рожественского все ходы противника заранее просчитаны, и железная воля этого человека не оставит японскому командующему и тени шанса на успех.

Одновременно с погрузкой угля происходила сложная операция с участием многих Владивостокских вспомогательных кораблей по проводке через пролив Невельского крейсеров Йессена, а так же броненосцев «Ослябя», «Наварин», бронеонсного крейсера «Нахимов» и бронепалубных крейсеров «Аврора» и «Светлана». Рожественский намеренно не взял их с собой для путешествия через пролив Лаперуза, дабы наблюдательные пункты японцев точно смогли бы передать адмиралу Того, что вышеупомянутые корабли в Японское море не проходили. То есть этим маневром русский адмирал надеялся убедить японский флот в том, что отряд Энквиста будет действовать по заранее утвержденному плану. А если Того будет так считать, то есть основания полагать, что Камимура будет дежурить возле входа в Цусимский пролив.

После того, как все корабли успешно прошли через пролив Невелского эскадра двинулась в путь. Над морем стояли довольно плотные туманы, поэтому скорость перехода была не очень высокой. По мере приближения к Владивостоку радиотелегафы на русских судах стали иногда улавливать отдаленные переговоры японцев. Это дало понять Рожественскому, что незамеченным проскочить в пункт назначения вряд ли удастся.