был мой двоюродный дед, тот ещё подонок. Извращенец. Я как вспомнила, что он… Я что-то схватила, кажется, ножницы… Дальше не помню.

Последнюю фразу она произнесла чётко и сухо. Новиков обернулся.

– Гаврил, пожалуйста, выйди на пару минут.

– Это ещё зачем? – задиристо спросил парень.

– Иди-иди, – махнула ему рукой мать. – Всё нормально, потом поговорим.

Гаврил фыркнул и вышел в коридор, а Наталья Львовна заговорила ещё тише:

– Я тогда как будто с нарезки слетела. Такая ярость. – Она покачала головой, глядя в сторону. – Но сын уж слишком тяжело мне достался, чтобы какое-то чудовище его у меня забрало. Я на этого упыря кинулась и в шею ему ножницы всадила. Или в бок, не помню.

– Дальше? – подбодрил Новиков.

– А дальше, – Наталья Львовна снова смотрела на свои очки, – пришёл муж. А вся детская в кровище. И это на полу лежит. Как будто мешок лопнул и всю комнату кровью окатил. Муж говорит: всё, приехали. Это убийство. Даже если это монстр и самооборона. Всё равно срок дадут. Я – в слёзы. Он меня поутешал, а потом мы эту тварь в овраге за домом закопали. Хорошо, что ночь была, никто не видел. Я потом там яблоню посадила. А муж сказал, чтобы никому ни слова, а то тело найдут и будут расследовать убийство.

Наталья Львовна помолчала, глядя в пространство. Потом спросила по-деловому:

– Дело заведёте?

– Вы это серьёзно? – спросил Новиков, не понимая, как она могла поверить в то, что наплёл ей муж. – Тот человек, которого вы якобы закололи, к тому времени уже умер. Какое может быть дело?

– Но… – растерянно проговорила Наталья Львовна.

Новиков почесал бровь. Ясно. Муж её тогда зачем-то запугал, воспользовался тем, что женщина была в истерике. А потом внушил ей, что она преступница, да ещё что они вместе следы заметали. Вот это номер от господина Лисовского.

– Ваш муж ошибся, – осторожно сказал Новиков. – Может, от испуга. Или по какой-то другой причине.

Лицо Натальи Львовны из растерянно-напуганного вдруг стало злым. Она сжала губы и сжала дужки очков так, что они хрустнули.

– Я могу осмотреть тот овраг? – спросил Новиков, понимая, что женщину надо оставить одну. Да и какое ему дело до семейных разборок Лисовских.

– Да. Гаврил вам покажет, – сквозь сжатые зубы процедила покрасневшая Наталья Львовна. Кажется, она сейчас с удовольствием всадила бы ножницы в муженька. Надо бы держать эту семейку на контроле. Негласно, разумеется.

– А Гаврил знает, что там зарыто?

– Думаю, догадывается. Хотя прямо мы об этом никогда не говорили.

– Понятно. Спасибо. Всего доброго.

Когда Новиков выходил, Наталья Львовна набирала что-то в смартфоне. Видимо, её мужа ждёт интересный вечер. Ну, так ему и надо, нечего было женщину пугать и шантажировать.

Гаврил стоял в коридоре, подпирая спиной стену и засунув руки в карманы. Когда появился Новиков, он встряхнулся.

– Для тебя есть задание, – быстро проговорил Новиков, чтобы не было лишних вопросов. Лисовские сами разберутся, что ему рассказывать, а что – нет. Но потом. – Покажи мне овраг за вашим домом.

– Зачем?

– Давай без лишних вопросов, ладно? – устало сказал Новиков.

Гаврил скорчил гримасу, видимо, чтобы передразнить участкового. Но вовремя передумал.

– Ладно, идёмте.

Вдвоём они вышли на весеннюю улицу и прошли половину посёлка. Все встречные тётушки внимательно их рассматривали и сразу начинали шушукаться за спиной.

– Теперь будут говорить, что по мне полиция плачет, – закатил глаза Гаврил.

– Плачет, – усмехнулся Новиков. – А про меня они что говорят?

Гаврил улыбнулся и свернул в проход между заборами. Открыл боковую калитку и сделал широкий приглашающий жест:

– Прошу в наши владения!

– Артист, – весело сказал Новиков. Мальчишка ему по-своему нравился. Только не влип бы в какую-нибудь скверную историю по глупости или неосторожности.

Гаврил провёл его через яблоневый сад, и они вышли через ещё одну калитку. Пара метров, и перед ними распростёрся глубокий овраг, в низине которого ещё не растаял снег.

Новиков крякнул, разминая плечи.

– Неужели полезете? – криво улыбнулся Гаврил.

– Придётся. – И Новиков стал потихоньку спускаться. Паренёк топал рядом. – А почему вашего родственника, который вроде как упырём стал, все называют злыднем?

– Ну, у него же пять жён было, и все померли. – Гаврил внимательно смотрел под ноги, из-под которых летел рыхлый снег. – Но дело не только в этом.

– А что ещё? – Новиков поскользнулся на талом снегу и взмахнул руками, чтобы не упасть.

– Ну, вроде как некоторые его жёны и другие… ну… подруги, в общем. Что они были, как бы это лучше сказать. Не совсем совершеннолетними. Но я вам ничего не говорил.

– Ладно, – произнёс Новиков, снова взмахивая руками, чтобы не упасть. Если то, что сказали Гаврил и его мать, правда, то такого упыря не грех и три раза уничтожить. Заслужил.

Действительно, на дне