ним в кровати, неосознанно поглаживая его по щеке, пока сам мужчина сжимал ее во сне. В другой руке Чопра держала телефон, пялясь в открытую переписку. Последним сообщением так и осталось ее собственное: «сгори в аду». Судорожно выдохнув, она принялась печатать.

«Прости меня. Я не должна была говорить тебе всё это. Я не думаю, что у нас получится дружить, как раньше, но я хочу, чтобы ты знал, что мне очень жаль. Я никогда не смогу ненавидеть тебя».

Только не после этого дня. Дня, когда Кала прочувствовала слова Луны на себе. Та была права — ты никогда не знаешь, что случится с тобой завтра. Или, что ещё хуже, с человеком, который тебе дорог.

Джей проснулся от уведомления. Обычно Бхат всегда выключал на ночь звук на телефоне, но не сегодня. Возможно, он что-то почувствовал, или то была подсказка свыше, но факт оставался фактом — когда Джей открыл глаза и взялся за телефон, то увидел сообщение от Калы.

Ее слова… Он ждал и одновременно не ждал их. Можно сказать — надеялся на то, что они прозвучат. Он несколько раз перечитал написанное, а затем поднялся на ноги. Пошел на кухню, налил себе стакан воды. Все то, что написала Кала, горело в его душе пламенем.

Все-таки его отец был прав — раньше Джей слишком мало молился.

Выпив ещё воды, Бхат вернулся в спальню и снова взялся за телефон.

«И ты прости меня, Кала. Я тоже не должен был говорить все то, что сказал. Мне очень тяжело смириться с тем, что происходит, но я постараюсь. Просто пойми меня — иногда мое сердце сгорает, и тогда я сам себя не узнаю».

Бхат подождал пару секунд, а потом нажал «отправить».

Чопра лежала и в напряжении ждала ответа от друга. В какой-то момент Джей прочитал ее сообщение и молчал. Сердце девушки сжалось, она боялась, что сейчас он снова разозлится на нее. Или просто заблокирует. Но вдруг… Телефон дзинькнул, и Кала поспешила отключить звук, чтобы не разбудить Лешу. Вчиталась и вымученно улыбнулась — то больше было похоже на гримасу боли.

«Я понимаю. Правда, понимаю. Должна была сделать это намного раньше, но уж как вышло. Я бы очень хотелось избавить тебя от этой боли, но боюсь сделать лишь хуже».

Она тяжко вздохнула. Где-то в ногах зашевелился Моцарт. Кала набрала ещё одно сообщение.

«Сегодня убили Сашу. Смоуг. И я не знаю, что я чувствую по этому поводу. Я поняла лишь то, что просто испугалась. Даже не самого убийства, а того, что с тобой что-то случится, и те наши слова окажутся последними, что мы сказали друг другу».

Он лежит на боку и смотрит в экран смартфона. Ощущение покалывания в пальцах и воздушной подушки под ребрами. Джей смотрит на текст, который отсылает ему Чопра, и чувствует себя намного лучше, чем до того. Все это время он пробыл в странном, липком, язвящем беспокойстве, и теперь мог сказать, что лекарство от него найдено.

И это лекарство — Кала Чопра. Удивительно, да? Но на самом деле так понятно.

«Пока что ты делаешь лучше. Правда. Мне сказать больше нечего».

Бхат дожидается ещё одного ее сообщения. Переворачивается на спину. Ему важно то, что Чопра говорит сейчас. Очень важно. На счастье Калы, Джей не из тех, кто может за одну минуту обесценить, едва услышав или увидев дурное слово или дело. Он дает шансы, даже тогда, когда их давать нельзя. Просто нельзя.

«То, что случилось с Сашей — бесчеловечно и чудовищно. Мне очень дорого то, что ты подумала обо мне в минуту… В минуту опасности. К сожалению, от смерти никто не застрахован».

Иногда достаточно одной крошечной капли, чтобы сломать все. Показать истинное лицо чувств. Даже тогда, когда кажется, что все хорошо — капля чёрной краски способна растечься до размеров пятна. Просто потому, что в других моментах оно проигралось в другой тональности. В той, где ты, ослепленный, не видел и не понимал.

Бхат верил в милость богов, и они проявили к нему свою благодарность.

«Может быть, мы… Поговорим?».

Новости о Саше очень быстро просочились в СМИ. Если речь идет об известной личности, ничего не удастся утаить. Пока общественность не знала, что Кала была свидетельницей, но, уверена девушка, скоро произойдет и это.

Чопра посмотрела на спящего Алексея. Улыбнулась самыми уголками губ, невесомо поцеловала его куда-то в уголок брови и аккуратно выползла из его объятий. Моцарт перевернулся на другой бок и громко засопел. Кала прошла на кухню и, прикрыв за собой дверь, нажала на кнопку на чайнике. Она не стала отвечать на последнее сообщение — сразу набрала номер Бхата.

Джей был человеком отходчивым. Скорее всего. Или лишь тогда, когда дело касалось Калы. Пара сообщений, и вот он уже готов ее оправдывать, выдумывать то, чего в действительности нет и не было.

Она сделала что-то, руководствуясь своей логикой, совершила поступок, в котором нет и не было ничего хорошего, а ты уже придумал для нее мотивации и оправдания. Она поступила так, потому что — любит, жалеет, ревнует. А на деле — потому что хотела получить то, что было нужно ей, и не более.

Бхат очень плохо разбирался в женщинах, и ещё хуже — в тех, кого любил. Кала Чопра была для него загадкой. Он начал ее разгадывать и сильно обжегся. Понял, что не так уж он ей и нужен.

Но вот сейчас Кала ему написала. Однако только потому, что испугалась за его жизнь. Или скорее — за свою спокойную совесть. И самое страшное, что Бхат понимал это. И принимал. Пусть хоть так, но рядом, чем…

И Джей сразу же берет трубку.

— Привет, — мягко поздоровалась Чопра. — Я очень рада слышать твой голос.

— Я тоже рад слышать твой голос, — так же мягко говорит он.

Она вздохнула, посмотрела в окно. Все те же мокрые снежинки.

— Знаешь, о Саше… Я ведь была с ней в этот момент. Это определенно наложило на меня какой-то отпечаток, но пока я словно… онемела? Наверное, да. Это подходящее слово.

Ты будто стала темнее, Кала. Признай это.

— Боги. Я и не знал того, что вы были вместе! Ты в порядке? Все хорошо?

Джей так взволновался, что невольно повысил голос и закашлялся.

— Прости.

— Да-да, все хорошо, — уже второй раз за день Кала убеждала в этом кого-то. — Я сука, да? Раз, кажется, не чувствую ничего по этому поводу.